Подвиг любви

Весной 1995 года я встретился в Киеве с другом юности, которого не видел несколько десятилетий, и услышал от него глубоко взволновавший меня рассказ из жизни еврея-христианина, мужественного проповедника Евангелия в годы Второй мировой войны. [По рассказу Андрея Басараба.]

"22 августа 1941 года немецкие войска оккупировали Черкассы. Через два месяца по всему городу пошли аресты евреев, включая стариков и детей. Облавы на евреев начались в центральной части города, а потом перешли на окраины. Проповедник Евангелия Давид Заверюха, еврей по национальности, проживал со своей семьей в одном доме с братом по вере Петром Яковлевичем Б. Года за три до войны они вместе приобрели участок земли и своими руками построили дом на две семьи: он был разделен на две половины и имел два входа.

Где-то в конце октября рано утром перед домом, где жил Давид Заверюха, остановился немецкий военный грузовик. Из кабины вышел офицер, с кузова соскочили солдаты с автоматами и окружили дом. Офицер с двумя солдатами зашли в дом, и минут через пятнадцать Давид Заверюха с женой и тремя детьми вышли во двор с небольшими узелками в руках в сопровождении солдат

Петр Яковлевич видел все это из окна. Он выбежал на улицу и хотел подойти к ним, но солдаты стали угрожать ему автоматами и не подпустили к арестованным. Давид Заверюха успел только крикнуть: "Прощай, брат! До встречи пред Господом!" Солдат закричал на Заверюху и стал подталкивать его прикладом к машине: "Быстрей! Быстрей!" Арестованных евреев свозили в старую тюрьму в Черкассах. Туда же отвезли и Давида Заверюху с семьей.

На следующий день у Сергея Афанасьевича Богуна собрались, чтобы обсудить случившееся, братья Гуменный, Скринник, Петр Яковлевич – сосед Давида Заверюхи, и другие. Они помолились и стали решать, что делать. Кто-то предложил:

– Надо пойти к немецкому коменданту и попросить за семью брата Заверюхи.

Но ему возразили:

– Комендант очень жестокий человек. К нему уже обращались по поводу арестованных евреев, но он только накричал на ходатаев и выгнал из кабинета, угрожая их самих посадить в тюрьму

Кто-то из братьев нерешительно сказал:

– Видно ничем, кроме молитв, мы не сможем помочь брату Заверюхе и его семье

Тогда брат Гуменный раскрыл Библию и прочитал: "Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?" (Прит. 24:11) – так учит нас Слово Божье Мы должны молиться и действовать! Мое предложение – написать заявление немецкому коменданту и пойти к нему на прием.

Брат Скринник горячо поддержал его: "Помните слова нашего Господа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих"! Что до меня, то я готов идти к коменданту!"

Пора было расходиться: в городе был установлен комендантский час, и с наступлением темноты до 6 утра никто из жителей не смел появляться на улицах. Братья помолились и разошлись, решив, что завтра трое из них пойдут с заявлением к коменданту.

На следующее утро они опять собрались у брата Богуна и написали заявление. Поставив свои подписи, они предали все в молитве в руки Господа и пошли на прием. Немецкая военная комендатура располагалась в центре города, теперь там Дворец бракосочетаний. Комендатуру охраняли вооруженные солдаты с автоматами. Вначале братьев долго не хотели пропускать, но они не уходили, и наконец их принял дежурный офицер с переводчиком. Братья подали свое заявление.

Переводчик стал читать заявление офицеру сразу же переводя с русского на немецкий язык. Когда переводчик закончил, офицер скомкал заявление, бросил на пол и закричал: "Вы пришли просить за еврея?! Ничего не выйдет: никто его не отпустит из тюрьмы! Убирайтесь отсюда!" Братья стали просить: "Господин офицер, разрешите нам обратиться лично к коменданту!" Офицер снова стал кричать и выгнал их из комендатуры. Братья подняли с пола свое заявление и пошли домой, по дороге приняв решение не прекращать ходатайств.

На следующий день они опять пришли в комендатуру с просьбой допустить их к коменданту но их снова прогнали. Так продолжалось две недели: каждый день они ходили в комендатуру, а их оттуда гнали, угрожая арестом. Все эти дни церковь в Черкассах усиленно молилась о Божьем вмешательстве в судьбу семьи Давида Заверюхи.

Наконец, через две недели их согласился принять комендант – высший немецкий начальник в городе. Он выслушал через переводчика их заявление, в котором верующие писали, что Давид Заверюха – христианин, и уже более двадцати лет проповедует Евангелие в церквах баптистов, что он честный труженик и примерный семьянин, и все они его хорошо знают многие годы. Письмо заканчивалось просьбой освободить Давида Заверюху с семьей под ответственность местной баптистской церкви, и стояли подписи нескольких десятков верующих города Черкасс.

Комендант вначале разговаривал с ними очень резко:

– Зачем вам нужен этот еврей? Вы уже две недели за него хлопочете, но это ему не поможет. Больше не приходите!

Братья отвечали:

– Он наш брат по вере в Иисуса Христа, и мы не можем оставить его в беде!

Комендант раздраженно сказал:

– Евреи арестованы по приказу из Берлина, я только исполнитель приказа!

Но они не уходили, продолжая просить.

– Сделайте доброе дело: отпустите нашего брата Давида Заверюху с семьей.

Наконец Господь смягчил сердце коменданта, он вызвал в кабинет своего помощника и сказал: "Приготовьте распоряжение для начальника тюрьмы освободить этого Заверюху с семьей: он не представляет опасности для германского государства. Когда приготовите документ, я подпишу а потом отдадите его этим людям".

Братья поблагодарили коменданта и вышли из кабинета, а его помощник велел зайти за документом через два дня. Выйдя из комендатуры, все пошли на квартиру к Сергею Богуну и там горячо возблагодарили Господа за проявленную милость. В назначенный день братьям выдали документ-распоряжение для начальника тюрьмы: немедленно освободить Заверюху с семьей. Они сразу же пошли с этим документом в тюрьму Добиться приема здесь тоже было нелегко, но и в этот раз Господь помог им.

Начальник тюрьмы принял их в своем кабинете. Прочитав распоряжение коменданта об освобождении Давида Заверюхи, он вызвал солдата и что-то приказал ему по-немецки. Солдат махнул братьям рукой, чтоб они следовали за ним. Он вывел их к воротам тюрьмы и знаками приказал ждать. Прошло минут тридцать. Вдруг ворота открылись, и когда братья увидели Давида Заверюху, его жену и троих детей в глубине тюремного двора, они заплакали от радости. Брат Заверюха что-то сказал жене, а затем пошел через двор к открытым воротам, где стояли братья. Он обнял каждого из них и горячо поблагодарил:

"Спасибо, братья, за ваше ходатайство о моей семье, за ваш опасный труд! Хочу рассказать вам, что происходит здесь, в тюрьме Я с первого дня стал проповедовать о распятом Христе арестованным евреям. В этих тяжелых условиях, в ожидании смерти, многие мои соплеменники охотно слушают Слово Божие, и есть те, кто уже приняли в свое сердце благую весть. За эти две недели человек двадцать обратилось к Господу, признав Иисуса Христа своим личным Спасителем. Я верю, что Сам Господь послал меня сюда, чтобы свидетельствовать об имени Его. И если я покину теперь моих братьев, обреченных на смерть, а сам уйду с семьей на свободу, то они разочаруются в Иисусе Христе и в том, что я проповедовал им, и я буду виновен пред Богом в их вечной гибели. Когда нам с женой объявили, что нас сейчас выпустят из тюрьмы, мы посоветовались и решили остаться здесь и принять ту же участь, которая ожидает всех евреев."

Брат Заверюха говорил спокойно и уверенно, как об основательно продуманном решении. Затем он добавил: "Братья мои, надеюсь, вы правильно меня поймете – мне, как в свое время апостолу Павлу важно "спасти по крайней мере некоторых" (1 Кор. 9:22). А также ободрять тех, кто в тюрьме обратился к Господу, чтоб они могли укрепиться в вере и встретить смерть с твердым упованием и надеждой, что будут со Христом в вечности!"

Давид Заверюха оглянулся на жену, и она кивнула ему головой в знак полного согласия. Тогда он опять повторил: "Братья дорогие, мы с женой твердо решили остаться в тюрьме и разделить участь нашего обреченного на смерть народа". Братья плакали. Давид Заверюха обнял на прощание каждого: "До встречи пред Господом в небесах!" Он дал устное завещание Петру Яковлевичу Б., как распорядиться его половиной дома, и еще раз поблагодарил всех за ходатайства о его семье.

Затем Давид Заверюха совершил молитву и вернулся в тюремный двор к жене и детям. Ворота медленно закрылись... С тяжестью на сердце все возвратились в дом Сергея Богуна и там склонились в молитве пред Господом, прося Небесного Отца укрепить Давида и его жену в огненных испытаниях, которые ожидали их. Больше Давида Заверюху и его семью никто не видел."

Заинтересовавшись судьбой Давида Заверюхи, я решил собрать дополнительный материал о преследовании евреев во время войны. В ноябре 1996 года в ответ на мою просьбу я получил от раввина черкасской синагоги Бориса Каплуна более подробные сведения о массовом уничтожении еврейского населения в их городе в 1941 году:

"22 августа 1941 года в Черкассы вошли немецкие войска. В октябре немецким комендантом было издано два приказа, касающиеся евреев. (До войны в Черкассах проживало около 20 тысяч евреев.) В одном приказе всем евреям предписывалось зарегистрироваться в городской полиции, а в другом – покинуть свои дома и квартиры и переселиться в специально выделенное место: еврейское гетто на Мытнице.

В ноябре немецкими властями была уничтожена первая партия евреев в количестве 1500 человек: они были расстреляны в районе водопарка у железной дороги. Но основная масса погибших евреев покоится в трех больших братских могилах в районе села Белозерья: там захоронен прах 18 тысяч расстрелянных немцами людей, в основном евреев."

* * *

В заключение Андрей Басараб рассказал мне о своей единственной встрече с Давидом Заверюхой:

"Я видел его только один раз в жизни в 1938 году на собрании в Черкассах. Мне тогда было 16 лет, я жил с родителями в селе Леськи в 18 километрах от Черкасс, учился в школе, иногда бывал на собраниях в Черкассах. Собрания тогда проходили на окраине города в доме сестры Лелечихи, и на них сходились верующие не только из города, но и из окрестных сел, так что две большие комнаты и коридор всегда были переполнены людьми.

Я в то время был только посетителем собраний, слушателем: я учился в советской школе, учителя были атеистами, и их влияние сказывалось на мне. Хотя сам я не был явным безбожником, но и верующим тоже не был. Собрания же я время от времени посещал и всегда с удовольствием слушал проповеди, особенно братьев Моргунова и Гуменного.

В мае 1938 году я впервые услышал проповедь Давида Заверюхи, и она осталась в моем сердце на всю жизнь. Тема всех проповедей в тот день была пасхальная, в конце собрания говорил брат Заверюха: худощавый, нос с горбинкой, черные волосы, речь с небольшим акцентом. Раньше его семья жила в Днепродзержинске, а в 1938 году переехала на новое место жительства в Черкассы.

Давид Заверюха открыл Библию и прочитал из Евангелия от Иоанна 20: 24-29. Проповедь он начал с того, что евангелист Иоанн описал самый характерный случай из жизни Фомы, одного из двенадцати учеников. Вначале Фома искренне признается в своем неверии, подвергая сомнению утверждение учеников, что они видели Господа живым: "Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю" (Иоан. 20:25).

Через восемь дней, лично встретившись с Фомой, Иисус обратился к нему: "Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои, и не будь неверующим, но верующим" (Иоан. 20:27). И Фома тут же воскликнул: "Господь мой и Бог мой!" (Иоан. 20:28). Фома имел теперь глубокую живую веру в Спасителя и во всеуслышание исповедал Иисуса Христа своим Господом.

Отвечая Фоме, Иисус Христос смотрит в глубину грядущих веков, когда вера будет основываться не на видимом или осязаемом: "Ты поверил, потому что увидел Меня: блаженны не видевшие и уверовавшие" (Иоан. 20:29). Это относится к нашему времени, когда христианин, пережив возрождение свыше, видит Воскресшего Христа духовными очами. А к каждому сомневающемуся Господь и сегодня обращается с призывом: "Не будь неверующим, но верующим!"

Это проповедь брата Заверюхи запомнилась мне на всю жизнь, хотя тогда мне было всего 16 лет. Когда я закончил десятый класс в 1940 году, собрания верующих в Черкассах уже не проводились: власти закрыли почти все церкви баптистов на Украине. В том же году меня призвали на военную службу, а 22 июня 1941 года началась война. Много пришлось пережить, но проповедь брата Заверюхи я помнил всегда: она укрепляла меня в суровых испытаниях во время войны.

В 1946 году в армии я познакомился с Владимиром Г., и в результате его христианской жизни и любви к Господу, а также проповеди брата Заверюхи "не будь неверующим, но верующим", которую я слышал почти за десять лет до этого, я отдал свое сердце Господу. Демобилизовавшись из армии в 1947 году, я вернулся в Черкассы и вступил в вечный завет с Господом через водное крещение. После крещения надо мной совершал молитву Федор Григорьевич Гуменный. Тогда же я и услышал от братьев Гуменного и Богуна свидетельство о подвиге любви брата Заверюхи и его семьи в черкасской тюрьме осенью 1941 года. "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Иоанна 15:13)."