УРАЛЬСКИЕ ЛАГЕРЯ

«Если я пойду и долиною смертной тени,
не убоюсь зла, потому что Ты со мною».
Псалом 22:4

22 февраля 1967 года.

Продолжаю и в лагере вести свой тюремный дневник. Ночью прибываем в Пермь. Выгружаемся. Опять нас встречают собаки, охрана и «черный ворон». Под утро привозят в Пермскую тюрьму. Обычный обыск, и в 5 утра попадаем в переполненную камеру. Очень много народу, спят везде: и на нарах, и под нарами, и просто в проходе на цементном полу. С трудом пристраиваемся на полу.

В 6 утра подъем. Страшно тяжелый воздух. Табачный дым забивает легкие. В камере один пожилой человек освобождается через 10 дней. Прошу его переслать на волю письмо родным по одному из адресов. В конверт вкладываю несколько стихотворений, написанных в Лефортово. Впоследствии узнаю: письмо благополучно дошло до родных.

27 февраля 1967 года.

Снова этап. Нас везут на север Урала, до Соликамска.

28 февраля 1967 года.

С вокзала на машине везут в пересыльную тюрьму. Дальше на север нет железной дороги. Но путь наш лежит дальше – на север.

Долго ждем этапа. Нас держат в небольшой камере, очень тесно и душно.

14 марта 1967 года.

Наконец, этап на трех машинах. Открытые машины с конвоем и собаками. Впереди – 200 или 250 километров по таежным дорогам. Где-то здесь, по таежным дорогам, в 1930 году гнали пешком по этапу и моего отца. Может быть, по этим же самым дорогам?.. Несколько позднее, уже в лагере, я написал небольшое стихотворение об отце «Долины и горы Урала».

Проезжаем несколько старинных городов. Последний из них – Чердынь. К вечеру нас привозят в один из таежных лагерей на берегу Камы. Но для нас этот лагерь – только место пересылки. Наш путь еще дальше на север.

21 марта 1967 года.

Через неделю опять этап. Рано утром отправляемся. К вечеру прибываем в лесозаготовительный лагерь под названием «Чепечанка». Здесь еще зима в полной силе. Обилие снега… Кругом глушь, тайга. На десятки километров нет ни одной деревни… Север!

В этом лагере я встретился с двумя братьями по вере: Федором Владимировичем Маховицким из Ленинграда, осужденным за проповедь Евангелия на два года лагерей, и Коншауби Бекировичем Джангетовым с Кавказа, со станицы Усть-Джегута. Это была большая радость для меня – встретить родных по вере и крови Иисуса Христа, пролитой за нас на Голгофском кресте.

С некоторым опозданием пишу сыну Петру новогоднее стихотворение «Спешите, олени!», задуманное еще во время этапа. Заканчиваю также стихотворение дочери Лизе «Дочурка милая, мой маленький дружок!». Все это с помощью Господней отсылаю домой, минуя лагерную цензуру.

Апрель-июнь 1967 года.

В лагере я замечал, что у многих людей, попавших в заключение, разрушились семьи. Смотришь: то одному пришел официальный развод с женой, то другому пишет жена, что уже не ждет его и имеет новую семью. Тяжело было видеть увеличение душевных страданий этих людей. Да, воистину, тяжело людям жить без Бога! Пример же верности своим мужьям и стойкости жен узников-христиан вызывал у многих заключенных изумление и восхищение. Особенно, когда даже в письмах жены верующих не только не укоряли своих мужей за увеличение своих семейных тягостей, но наоборот, ободряли и призывали их быть верными Господу до смерти.

А когда в далекие северные лагеря приезжали на свидания жены наших братьев-узников, об этом говорили (и зачастую с восхищением) весь лагерь и все начальство.

Сразу же, через две недели после прибытия брата Маховицкого в лагерь, к нему из Ленинграда приехала на свидание его жена Клавдия Александровна. Она также привезла ему передачу. Это было необычным явлением в истории северного лагеря, затерянного среди уральских лесов. В основном, на свидания к заключенным приезжали родственники, проживающие вблизи Урала.

Другой брат, черкесс по национальности, Коншауби Бекирович Джангетов, отец 6 детей, был осужден осенью 1966 года в г. Черкесске, на Кавказе, на три года лагерей. Бывший магометанин, он уверовал во Христа в возрасте 19 лет. Много ему пришлось пережить гонений от своих неверующих родственников. Но его вера во Христа не ослабела, а еще больше окрепла и утвердилась. А теперь он переносит новые преследования, но уже со стороны атеизма.

Не забуду его радости и горячей молитвы благодарности Господу, когда к нему на север, преодолев расстояние в несколько тысяч километров, приехала его жена Тоня. Счастью его не было предела. Во время свидания брата Коншауби с женой мы с братом Федором Владимировичем останавливались недалеко от барака свиданий и нам в окно махала рукой и приветливо улыбалась дорогая в Господе, сестра Тоня – верная подруга своего мужа-узника.

Господь послал и мне большую радость, когда ко мне в лагерь на свидание приехала моя жена Надя. Всего не опишешь, с каким трудом она добиралась до моего таежного лагеря с Украины, из города Киева, где жила моя семья. Целых трое суток мы были вместе. Как много добрых вестей она привезла! Было так радостно слышать, что Церковь живет, бодрствует, что гонения не ослабили Церковь. Много новых душ обратилось к Господу и вступило в завет с Ним. А также, что и наши дети, хранимые Господом, верят и любят Иисуса Христа.

Через три месяца – снова арестантские пути-дороги… Причиной тому послужила наша христианская жизнь в лагере и свидетельство о Боге другим заключенным. В бараке, где мы жили, мы каждый вечер открыто молились около наших массивных двухъярусных нар. Так же открыто мы беседовали о Боге с окружающими людьми. Заключенные, а также солдаты и офицеры охраны, с большим интересом задавали нам множество вопросов: о причине ареста, о нашей вере, о Библии, о Боге. Мы старались на все эти вопросы дать обстоятельные ответы. В результате многих бесед, некоторые из заключенных стали молиться с нами, перестали курить и ругаться.

Все это сильно встревожило не только местное лагерное начальство, но, вероятно, и Москву. Начальник лагеря как-то сказал в кругу офицеров (о чем нам кто-то передал): «Пройдет еще полгода, и половина лагеря станут баптистами!». Конечно, он сильно преувеличивал, но степень тревоги атеистов была очень высокой. В конце июня 1967 года из Москвы в наш отдаленный таежный лагерь приехала специальная комиссия. В самой категорической форме нам запретили молиться и говорить о Боге. Но мы не могли подчиниться этим требованиям. Один из братьев сказал полковнику – начальнику комиссии: «Мы не можем не молиться и не говорить о Боге. В этом наша жизнь. И если вы, оторвав нас от семьи и родного дома, привезли на Север, чтобы мы перестали молиться и верить, то этого не будет! Мы и здесь будем открыто молиться у наших нар и служить нашему Богу!»

Июль 1967 года.

А через несколько дней, 6 июля, меня и брата Маховицкого отправляют на этап. Брата Джангетова оставляют на месте. Мы прощаемся с дорогим нашим Коншауби. Тяжело расставаться… Воистину, «как хорошо и как приятно жить братьям вместе» (Пс. 132:1), особенно в узах!

В день отъезда к Федору Владимировичу приезжает, уже вторично, его жена вместе с семилетним сыном Мишей. Им разрешают краткое свидание на два часа, а затем – этап… 50 километров по узкоколейной железной дороге. Нас везут в вагоне з/к, а в соседнем вагоне, пассажирском, едет сестра Клавдия с Мишей. Мотовоз с двумя вагонами движется медленно – впереди составы с лесом. Очень часты остановки. Тогда сестра Клава с Мишей подходят к окну нашего вагона и мы подолгу разговариваем. Благо, что конвой не злой, хороший. Целый день занимает этот 50-километровый путь. Семилетний Миша, с разрешения конвоя, несколько раз снабжает нас то помидорами, то белым хлебом.

Затем наш путь пролегал по Каме – большой северной реке. Нас поместили в трюм самоходной баржи, предназначенной для перевозки заключенных, и мы поплыли в сопровождении конвоя и охранных собак. Прекрасна северная река летом: широка, многоводна! Тайга подступает к самой воде и отражается в ней. День был тихий, солнечный. Из открытого трюма баржи с наслаждением вдыхаю аромат таежного леса и с волнением взираю на открывающийся речной простор и на такую близкую (и в то же время – такую далекую) волю… Плывем по реке до небольшого северного городка Бондюга, а затем нас перегружают на открытую грузовую машину и везут под охраной в Соликамск, где расположена пересылочная тюрьма.

В тюрьме нас поместили в только что обработанную дустом камеру. После чистого речного воздуха, настоянного на смолистой хвое, здесь страшный смрад от порошка ДДТ, висящего в воздухе. Нечем дышать, из глаз текут слезы, болит голова. И так до вечера…

А потом меня вдруг вызывают на свидание с женой! Ничего не понимаю: откуда она здесь?! Может быть, произошла ошибка? Оказывается, жена ехала ко мне в лагерь на свидание, но во время одной из пересадок она встретилась с сестрой Клавой, которая ей и сказала, что нас везут по этапу в Соликамск. Моя жена сразу же изменила свой маршрут и, вместе с сестрой Клавой, даже раньше меня приехала в этот город. В Соликамске наши жены принялись искать нас. И вот теперь у меня – двухчасовая встреча с Надей! Как радостно видеть родное, любимое лицо верной подруги! Мы помолились прямо в присутствии конвоя. А потом много, много говорили…

На следующий день – снова этап. Заключенных выводят за ворота пересыльной тюрьмы. Машина с конвоем уже ожидает нас. Невдалеке стоят наши жены и Миша. Увидев нас, они машут руками: благословляют на новый неведомый путь…

Дорогие подруги узников-христиан! Вы всегда с нами. Наши тюрьмы, этапы и лагеря прошли и по вашим сердцам. Они многократно оплаканы вами… И каждый шаг нашего арестантского пути сопровождается вашей молитвой. Вы делали все зависящее от вас, чтобы облегчить нашу участь.

Из далекого сибирского города Прокопьевска, через всю страну, ездила на Кавказ к мужу в лагерь с грудным ребенком на руках Есфирь Яковлевна Захарова. Ее муж, Захаров Павел Фролович, с 1966 по 1969 год уже в третий раз отбывал заключение за исповедание веры Христовой. Однажды, проехав такую даль, Есфирь Яковлевна в течение нескольких часов со слезами умоляла руководство лагеря разрешить свидание, в котором ей отказывали. Господь услышал ее мольбы, и она увидела своего мужа. Недавно эта верная подруга узника-христианина отошла в вечность.

В далекий Читинский лагерь регулярно ездила из-под Москвы на свидания к мужу Крючкова Лидия Васильевна, в то время – мать восьмерых детей. Ее муж, Крючков Геннадий Константинович, был осужден на 3 года лагерей за проповедь Евангелия.

У меня нет возможности все описать и перечислить всех жен наших братьев-узников, поддерживавших и укреплявших дух своих мужей. Сто лет тому назад русский поэт Некрасов описал подвиг жен декабристов, которые, оставив своих родных, отцов и матерей, и не взирая ни на какие лишения и трудности, поехали в холодную суровую Сибирь к своим страдальцам-мужьям. А кто опишет подвиг жен узников-христиан нашего братства, которые со времен Воронина и Павлова и до наших дней за имя Христово разделяют с мужьями разлуки, скорби, скитания, утешая и ободряя вестников Евангелия?!

Кто опишет, как пробиралась в 1938 году на ссылку к мужу в далекую таежную деревню Маковское в Сибири, в Красноярском крае, Одинцова Александра Степановна?! И как потом, после его мученической кончины в заключении, она долгие годы ожидала: когда же Господь возьмет и ее для встречи с дорогим ее сердцу Николаем Васильевичем… Что передумала она, что испытала за все эти годы?! Знает об этом один Господь.

В лагерь Медвежьегорска, в Карелию приезжала в 1933 году к мужу на свидание из Сибири Ананьина Варвара Ивановна, жена известного духовного работника в Сибири. А затем она вместе с мужем разделила безвестную смерть в лагерях…

11 лет отбыла в лагерях жена Иванова-Клышникова Анна Петровна. И многие, многие другие… Их подвиг веры пишется на страницах Книги Жизни перед престолом Всевышнего! И в свое время Госопдь засвидетельствует о них пред всеми.

Пишу стихотворение, посвященное женам узников-христиан. Это стихотворение было задумано еще в Лефортовской тюрьме.

26 июля 1967 года.

В Соликамске нас привозят в машинах на вокзал. Снова вагон з/к. Путь недалек – до Кизела, а там нас с братом Маховицким ожидает разлука. Через два дня прибываю в лесозаготовительный лагерь под названием «Анюша» где и содержусь до дня освобождения.

Первые полгода в этом лагере были особенно трудными. Я работаю в бригаде по строительству железной дороги. Работа очень тяжелая. Нас в бригаде 40 человек заключенных, в основном молодежь чуть старше двадцати лет. Мы выкорчевываем пни, строим насыпь из камней, песка и земли для будущей железной дороги. Все вручную, наш инструмент: лопата, лом, топор, деревянные носилки.

Работаем под охраной. К месту работы каждый день нас ведут от лагеря 6-7 километров.

Во время длительных переходов из лагеря к месту работы молюсь, размышляю о Господе… А по вечерам, в минуты отдыха в бараке, переношу свои размышления на бумагу. Часто это – стихи… Первое стихотворение, написанное в лагере «Анюша» носит название «Размышления узника».

Январь 1968 года.

Я люблю тебя, моя земная родина, моя Россия!

Люблю твою суровую природу, безбрежный простор твоих полей, тишину твоих лесов, спокойное величественное течение полноводных рек, задумчивость голубых озер. Но более всего я люблю твой народ – душу России. Твоя суровая, полная страданий история так близка моему сердцу!

Но я радуюсь: тебя любит Христос!

Он умер за тебя, за твой народ, моя Россия! Он посылает и в твои селения и города Своих вестников правды, добра, спасения и жизни вечной. Но враги духовного пробуждения пытались закрыть от тебя живительный свет любви Христовой и исказить до неузнаваемости истину Евангелия. Нет им числа: князья и бояре, цари и вельможи, казенные церковники и современные атеисты…

Но кто может отлучить тебя, родная Русь, от любви Христовой?!

Во все времена у тебя были сыны, которые даже среди самых невероятных трудностей свидетельствовали о Христе. Тебе нужен Христос, моя родина, и особенно сегодня. И Господь никогда не оставит тебя! «Моя любовь и песнь моя – Россия» – так назвал я свое новое стихотворение.

Февраль 1968 года.

Последний зимний месяц. Но здесь, на Урале, еще так далеко до весны! И лес, и лагерь в больших сугробах. Все дороги метель замела…

Я давно уже не видел мою старенькую маму. Как она там? Слышал, что над ней нависла угроза ареста за ходатайства об узниках-христианах. Хоть бы успеть ободрить ее! Молюсь о ней. 30 марта ее день рождения. Пишу ей стихотворение, но как передать?.. Связь с волей в последнее время несколько затруднена, а через лагерную почту передать нельзя. Жду оказии…

Март 1968 года.

Но вот 29 марта мне неожиданно передают, что ко мне на свидание приехала мама с моей старшей дочкой Наташей. Им долго не дают свидания, отказывают… Наконец, 30 марта, как раз в день рождения мамы, нам предоставляют свидание на целые сутки! Это ли не чудный ответ Божий на наши молитвы?! На свидании читаю маме посвященное ей стихотворение «Я хотел бы тебя обнять», написанное ко дню ее рождения. Как оно кстати!

Март-апрель 1968 года.

Наш лагерь расположен среди величественных лесов Урала, на берегу небольшой таежной реки Анюша, давшей название и лагерю. Места эти очень красивы и зимой, и летом. Только красота природы омрачена видом лагеря, опутанного колючей проволокой, лаем конвойных собак, да черными бушлатами заключенных. Все это так неестественно среди чарующей природы Урала.

Поэтичны весенние ночи… Шумит весенний лес даже при легких порывах ветра, ему вторит полноводная весенняя речка, рожденная в тайге… Вся зона спит, кроме стражи. Я вышел из барака и слушаю весенние голоса. Я имею право ночью свободно ходить по зоне лагеря, так как меня назначили работать ночным пожарным. Моей обязанностью является всю ночь следить, чтобы не случился пожар, так как все постройки в лагере деревянные.

Я хожу по молчаливой спящей зоне, молюсь и вспоминаю родных и друзей по вере. Где-то далеко милая сердцу Украина, родина моей жены и наших детей. Теперь она и моя родина. Последние 20 лет моей жизни самым тесным образом связаны с Украиной и дорогим украинским евангельско-баптистским братством. В лагерь доходят добрые вести от друзей с Украины: они молятся и ждут меня. «Друзьям на Украине» – мой поэтический привет им. Молюсь, чтобы Господь помог передать это стихотворение в Киев.

Лето, осень, зима 1968 года.

Летом и осенью 1968 года в лагерь зачастили сотрудники КГБ. Меня вызывают на многочисленные беседы. Сначала осторожные, а потом и прямые предложения сотрудничества с ними против Церкви. Эти предложения сопровождались угрозами, или же посулами досрочного освобождения. Но какой ценой! Платой за досрочное освобождение может быть лишь одно: измена Богу и делу Его.

В конце сентября я 10 дней не принимал пищу, требуя, чтобы органы КГБ оставили меня в покое. В этот период пишу стихотворение «Моим гонителям».

Март 1969 года.

Часто размышляю о нашей христианской молодежи. Ее духовное рождение тесно связано с духовной борьбой нашего братства за веру Христову. Христианской молодежи в нашей стране очень трудно: все силы атеизма направлены против нее. Но я рад за молодое поколение христиан: они всей душой любят Христа и самоотверженно следуют за Ним! Мое новое стихотворение адресовано «Молодым капитанам веры»!

Апрель-май 1969 года.

Приближается окончание срока. Меня пытаются запугать новым сроком. Предупреждают, что я не доеду до дома: по дороге меня снова арестуют и т.д.

Итак, впереди – свобода! Но для чего: для бездеятельности? Или для нового труда на обширный Евангельской ниве?! Освобождаюсь не только я один: многие мои близкие друзья по вере также освобождаются этой весной. Моим последним стихотворением, написанном в лагере на Урале, было «Нам не нужна свобода для безделья!»

19 мая 1969 года.

День моего освобождения! В первые же дни дома, в Киеве, написал стихотворение «Возвращение».

ОТЦУ

Долины и горы Урала, Зеленое
Море лесов… Твоя здесь тропа
Пролегала, Твоя отзвучала
Любовь!

Ты шел через бури и грозы,
И слышал звериный вой. А ранней
Весной березы Шептали:
«Держись, родной…»

1967
Урал, лагерь «Чепечанка»


СПЕШИТЕ, ОЛЕНИ!

Сыну Петру

Спешите, олени!
Из дальних селений
Несите родимым привет!
Привет новогодний
С любовью Господней,
И счастья грядущего свет!

Из дальних селений
Летите, олени,
Несите любимым привет!
Скажите: за Слово
В скитаньях суровых
Отец ваш любовью согрет!

Сквозь Севера бури
К небесной лазури
Проложен страданьями путь!
И подвигов веры
Живые примеры
Мой сын, никогда не забудь!

1967
Урал, лагерь «Чепечанка»


ДОЧЕРИ ЛИЗЕ

Дочурка милая, мой маленький дружок!
От папочки привет тебе, родная!
В далекой стороне твой нежный голосок
И песенки твои я вспоминаю.

Ты часто пела о малютках-воробьях,
Их пищей Всемогущий насыщает.
О нежных лилиях, растущих на лугах,
Господь их красотою наделяет!

И в час свидания я слезы не сдержал,
Увидев вас, мои родные дети
Минуты краткие за счастье посчитал,
Как самые счастливые на свете!

Дочурка милая! Ты знаешь, твой отец
За правду и добро, за светлую надежду
Оторван от родных и любящих сердец
И облачен в тюремную одежду.

Дочурка милая, мой маленький дружок!
От папочки привет тебе, родная.
В далекой стороне твой нежный голосок
И песенки твои я вспоминаю…

Расти, как лилия, среди родных долин,
Цвети и пой, дочурка дорогая!
Я верю: Всемогущий Божий Сын Тебя
Своей любовью охраняет!

апрель, 1967
Урал, лагерь «Чепечанка»


ЖЕНАМ УЗНИКОВ-ХРИСТИАН

Женам узников-христиан и
моей дорогой жене Наде.

Подруги узников! Христу хвала и честь
И поклонение от века и до века
За светлую Евангельскую весть
И за любовь и милость к человеку.

В очах Христа – добра и правды свет,
В Его словах для сердца утешенье,
А на руках от мук и пыток след,
Что принесли нам вечное спасенье.

И над Россиею: от финских берегов
И до морей далекого Востока
Звучит призыв могучих Божьих слов,
Горит любовь великого Пророка.

Лишь Иисус способен счастье дать,
От язв греха даруя исцеленье.
Он нас послал бессмертье возвещать,
Хотя нас ждали тюрьмы и гоненья.

Подруги узников! Христу хвала и честь
За ваше мужество в суровых испытаньях.
Бог в помощь вам разлуку перенесть
И сохранить небесное призванье!

Бог в помощь вам малюток воспитать
В любви Христа, в терпении смиренном,
Всю силу чувств и веры передать
И научить заветам сокровенным.

За правду и добро, за веру во Христа
Судили нас, от близких оторвали…
Мы посланы в суровые места,
Где столько слез, и горя, и печали.

Но грешникам учение Христа
Чрез наши узы небо открывает!
И бывшие убийцы у креста
Спасение и святость обретают.

Подруги узников! Христу хвала и честь
За помощь братскую и близкое участье:
Дел милосердия не перечесть,
В глазах детей они сияют счастьем!

Хлеб, пущенный от сердца по водам,
Сторицею от Бога возвратится.
Привет от узников всем искренним друзьям,
Кто по следам Христа идти стремится.

В тюремных камерах и дальних лагерях
Мы молимся о вас и верим в силу Божью,
Что веру не убить, не заковать в цепях,
Не подкупить, не ниспровергнуть ложью!

Гонители, услышав о Христе,
Увидев нашу жизнь и нашу веру,
Возжаждут о духовной красоте,
И нашему последуют примеру.

Подруги узников! Христу хвала и честь
За ваше мужество в тяжелых испытаньях.
Бог в помощь вам разлуку перенесть
И сохранить небесное призванье!

Сам Иисус сотрет слезу с очей,
Что иногда сверкает поневоле…
Мы вновь увидим вас, родных детей!
А если нет – Его да будет воля.

А над Россиею: от северных морей
И до равнин, согретых солнцем юга,
Несется песнь о счастии людей,
Нашедших во Христе Спасителя и Друга!

1967
Урал, лагерь «Чепечанка»


РАЗМЫШЛЕНИЯ УЗНИКА

Ты с юности за правду выступал,
Певец добра и вечного спасенья.
И вот теперь трудов твоих финал;
Таежный край и зона оцепленья.

Этапов, пересылок теснота…
Цементный пол теперь постель поэта.
И вместо воздуха – зловонья духота,
И стены камеры – все части света!

Ты гуманизм и счастье утверждал
И к свету призывал сынов неверья.
И благовествовал бессмертный Идеал,
И обличал порок и лицемерье.

Ну, как теперь?! Рассеялись мечты?!
Надежды юности и радужные грезы?
Конвойные собаки – не цветы,
И не поэзия – суровые морозы…

Но песнь по-прежнему звучит в груди
О вере и любви сквозь вой метели!
И голос говорит: «Смелей иди
Тропою верности к великой цели!»

Добро и Правда злобу победят!
Исчезнет тьма пред светом Воскресенья!
Темницы рухнут! Их стальной наряд
В музеи отдадут для обозренья!

1967
Урал, лагерь «Анюша»


***

Умереть – надо тоже уметь!
Не раздавленным, жалким червем,
Не рабом, немогущим сметь,
Но борцом против зла и неверья!

Чтобы узким идя путем,
Всей душою Христу отдаться.
А с неправдой, коварством и злом
Никогда и ни в чем не брататься!

Светлой веры подняв паруса,
Устремиться к желанной Отчизне,
И увидеть Христа в глаза,
Протянувшего руку жизни.

А родным с улыбкой сказать:
«Дорогие… а слез – не надо!
Я на небе вас буду ждать,
Победителей смерти и ада!»

В ярком свете вечного дня
Меня Сам Иисус обнимет!
И никто, никогда у меня
Вечной жизни, друзья, не отнимет!

15 декабря 1967
Урал, лагерь «Анюша»


ДОЧЕРИ НАТАШЕ

Твое письмо, любимая моя,
С приветом ласковым и памятью о юге
Пришло в мои таежные края
В вечерний час, под песни злобной вьюги.

Едва поднялся утренний рассвет,
На землю опустив лучи косые,
Я передал горячий твой привет
Моей любимой и родной России:

Тайге задумчивой, где зверя вольный след
Мне говорит о радости свободы…
Ручью таежному, что панцирем одет,
Откованным на кузнице природы…

Горам… Верней – отрогам дальних гор,
И лагерю с колючими рядами,
Откуда сердце рвется на простор
И жаждет драгоценной встречи с вами!

Привет и от меня любимой стороне:
Родному Киеву, цветущей Украине,
Днепру, бегущему в долине,
И всем, кто помнит обо мне…

1967
Урал, лагерь «Анюша»


МОЯ ЛЮБОВЬ И ПЕСНЬ МОЯ – РОССИЯ!

Суровый край: кругом леса, снега…
Гирлянды белые обвили нежно ели…
В суровых берегах таежная река
Мечтает о весне и паводке в апреле.

По небу облака на светлых парусах
Несут на юг, как дар, снега густые…
В морозный день шепчу с слезой в очах:
«Моя любовь и песнь моя – Россия!»

Придет пора: весенние лучи
Растопят снег и лес расправит крону!
И побегут веселые ручьи
К большой воде с приветом и поклоном.

Зазеленеют речек берега,
И ветер заиграет над волнами!
И детворой украсятся луга –
Как яркими, душистыми цветами.

И стая журавлей спускается к ручью,
Кричит, приветствуя края родные…
В весенний день восторженно шепчу:
«Моя любовь и песнь моя – Россия!»

Я с детства привыкал переносить беду,
Терпел разлуку, горе и скитанья,
Оберегая, нес мою мечту
О счастии, о верности призванью!

И веря в величайшую Любовь,
Пришедшую и к нам сквозь бури века,
Я повторяю ныне вновь и вновь,
Что во Христе лишь счастье человека!

За твое счастье я готов отдать
Всю жизнь мою, все силы молодые!
И умирая, с радостью сказать:
«Моя любовь и песнь моя – Россия!»

декабрь, 1967 Урал,
Лагерь «Анюша»


ПОДРУГЕ ЮНОСТИ

Промчались годы. Бури испытаний
Не заглушат сердец воспоминаний,
Как наши думы о судьбе людской
Не заглушились грозною волной.

В сердцах горит по-прежнему всесильно
Огонь любви! Расправив мощно крылья,
Надежда светлая бестрепетно парит,
Улыбкой нежною спокойствие дарит.

Любимая! Да будет путь твой светел!
Великий Бог тебя благословил.
Я счастлив, что тебя весною встретил
И на всю жизнь одну лишь полюбил!

29 января 1968 Урал,
Лагерь «Анюша»


ДРУЗЬЯМ НА УКРАИНЕ

Ты слышишь, как шумит весенний лес,
Как вдалеке кричит ночная птица?
Пришла весна! О, чудо из чудес!
Как все вокруг дышать и жить стремится

Напоен воздух ароматом снов,
Душистой хвоей, травами, цветами,
Весенней песней речек и ручьев,
И звезд далеких яркими огнями.

Как хорошо общение с Творцом,
Какую силу в душу Он вливает!
И звезды шепчут: «Ты любим Христом.
И Он всегда с тобою пребывает!»

Все мирно спит. Лишь только часовой
Стоит на вышке, лагерь охраняя.
Да я не сплю полночною порой,
Родную Украину вспоминая:

Могучий Днепр, и светлую Десну,
Карпат сияющие горы,
В садах цветущих яркую весну
И моря Черного просторы.

Друзей далеких милые сердца,
Что знамя веры подняли над миром!
Кто сохраняет верность до конца,
Не поклоняясь тленному кумиру.

Бог Свой народ чрез бури проведет
К победе жизни над пучиной смерти!
Об этом мне весенний хор поет
И шепчет лес: «Не отступая, верьте!»

апрель, 1968 Урал,
Лагерь «Анюша»


МОИМ ГОНИТЕЛЯМ

Гонители, я вас не проклинаю.
И в этот час, под тяжестью креста,
За вас молюсь и вас благословляю
Простою человечностью Христа.

Я чист пред вами: словом и делами
Я вас к добру и свету призывал,
И так желал, чтоб вашими сердцами
Владел Любви высокий идеал!

Но добрые призывы отвергая,
Вы отвечали лютою враждой.
Гонители, я вас не проклинаю,
Но опечален вашею судьбой.

Истории бессмертные примеры
О тщетности гонений говорят:
Огни любви и благодатной веры
По всей земле восторженно горят!

Гонители, я вас не проклинаю.
И в этот час, под тяжестью креста,
За вас молюсь и вас благословляю
Простою человечностью Христа!

декабрь, 1968 Урал,
Лагерь «Анюша»


МОЛОДЫМ КАПИТАНАМ ВЕРЫ

Молодым капитанам веры,
Направляющим в небо путь,
Я желаю веры без меры
И чтоб мужеством крепла грудь!

На пути будут ветры гонений,
И затишья, как мели обман,
И подводные камни сомнений,
И неверья гнетущий туман.

Но для тех, кто Христом научен
Силой веры стихию смирять,
Через самые мрачные тучи!
Будет солнце победы сиять!

И при виде широкого моря
Человеческих слез и скорбей –
Не покиньте томящихся в горе,
Позабывших о Боге людей.

Капитаны! Повыше знамя
Лучезарной Божьей любви!
Благовестия яркое пламя,
На просторах людских живи!

Молодым капитанам веры
Направляющим в небо путь,
Я желаю веры без меры,
И чтоб мужеством крепла грудь!

март, 1969
Урал, лагерь «Анюша»


НАМ НЕ НУЖНА СВОБОДА ДЛЯ БЕЗДЕЛЬЯ

Нам не нужна свобода для безделья,
Нас ждет трудов духовных целина!
Звенит весна веселою капелью
И нивы пробуждаются от сна.

И утро Воскресения Христова
Волнует грудь избытком новых сил!
И вновь звучит Евангельское слово
О Том, Кто души к жизни пробудил.

В церквах гонимых – встречи, ликованье!
У многих слезы радости в очах,
И Богу бесконечное признанье
Горит любовью пламенной в сердцах.

Друзья мои, я знаю – путь суровый
Вы проходили в узах за Христа!
Вы и теперь бестрепетно готовы
Идти за веру в дальние места.

Нам не нужна свобода для безделья!
Мы призваны нести благую весть,
Служенье людям стало нашей целью,
С луженье Богу – счастие и честь!

апрель, 1969 Урал,
Лагерь «Анюша»


ВОЗВРАЩЕНИЕ

Стою опять у отчего порога,
Вдыхаю аромат родных полей…
Вдали осталась трудная дорога
Этапов и таежных лагерей.

Я обнимаю деток повзрослевших,
Подругу милую и старенькую мать…
А в волосах, в этапах поседевших,
Снега России памятью горят.

И Тот, Кто всех и ближе, и дороже,
Кто нашей жизни крепкий монолит,
Кто наши силы в битвах веры множит –
С улыбкой доброю на нас с небес глядит!

май, 1969
Киев