Глава 2

1. У Ноемини был родственник по мужу ее, человек весьма знатный, из племени Елимелехова, имя ему Вооз.

2. И сказала Руфь Моавитянка Ноемини: "пойду я на поле и буду подбирать колосья по следам того, у кого найду благоволение". Она сказала ей: "пойди, дочь моя".

3. Она пошла, и пришла, и подбирала в поле колосья позади жнецов. И случилось, что та часть поля принадлежала Воозу, который из племени Елимелехова.

4. И вот, Вооз пришел из Вифлеема и сказал жнецам: "Господь с вами!" Они сказали ему: "да благословит тебя Господь!"

5. И сказал Вооз слуге своему, приставленному к жнецам: "чья это молодая женщина?"

6. Слуга, приставленный к жнецам, отвечал и сказал: "эта молодая женщина – Моавитянка, пришедшая с Ноеминью с полей Моавитских;

7. она сказала: "буду я подбирать и собирать между снопами позади жнецов"; и пришла, и находится здесь с самого утра доселе; мало бывает она дома".

8. И сказал Вооз Руфи: "послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другом поле и не переходи отсюда, но будь здесь с моими служанками;

9. пусть в глазах твоих будет то поле, где они жнут, и ходи за ними; вот, я приказал слугам моим не трогать тебя; когда захочешь пить, иди к сосудам и пей, откуда черпают слуги мои".

10. Она пала на лице свое и поклонилась до земли и сказала ему: "чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хотя я и чужеземка?"

11. Вооз отвечал и сказал ей: "мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца и твою мать и твою родину и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня;

12. да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами!"

13. Она сказала: "да буду я в милости пред очами твоими, господин мой! Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих".

14. И сказал ей Вооз: "время обеда; приди сюда и ешь хлеб и обмакивай кусок твой в уксус". И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба; она ела, наелась, и еще осталось.

15. И встала, чтобы подбирать. Вооз дал приказ слугам своим, сказав: "пусть подбирает она и между снопами, и не обижайте ее;

16. да и от снопов откидывайте ей и оставляйте, пусть она подбирает и ест, и не браните ее".

Со второй главы этой драгоценной книги мы можем наблюдать, как Ноеминь все более и боле отступает на задний план, Руфь же выдвигается на передний и, мало-помалу, в четвертой главе, выступает на вид Вооз.

Последний раз мы видели Руфь, входящую с Ноеминью в маленький город Вифлеем. Здесь она, согласно горячему желанию своего сердца, достигла избранного народа Божьего и Бога Израилева, Который уже сделался ее Богом. Отныне в этом городе ее дальнейшая жизнь должна была развиваться, согласно предписаниям Иеговы и на Его путях и, к нашей радости и святому поощрению, мы можем быть свидетелями того, как она, без всякого внешнего или внутреннего принуждения с чьей-либо стороны, добровольно подчиняется той участи, которую Бог определяет для нее.

Поскольку мог видеть человеческий глаз, эта участь была вовсе не завидной; но это был чудный путь Божий к Его славной цели.

У Него же всегда так бывало, как поет стихотворец: "Для Бога маловажно и для величия Его безразлично сделать богатого – ничтожным и бедным, или же бедного – великим и богатым. Он всегда творящий чудеса. Могущий то низвергать, то возвышать".

Когда в те дни Руфь смотрела на себя и на свою старую свекровь Ноеминь, тогда навряд ли был для нее какой-либо другой путь, как серьезно подумать: откуда добыть средства, чтобы жить, чтобы здесь, в Вифлееме, в "доме хлеба" им не пришлось еще терпеть голода!

Терпеть голод и жажду, – это так же легко может случиться в духовном смысле, несмотря на славное время "жатвы" и на прославленный "дом хлеба", если мы сложим руки и будем жить беззаботно.

Но не таков был образ действий Руфи.

Без всякого раздумывания, решение ее было быстро принято. Так как кругом – жатва, то, за недостатком всякой другой работы, она идет собирать колосья. В смиренном подчинении своей свекрови, она обращается к ней со словами: "Пойду я на поле и буду подбирать колосья по следам того, у кого найду благоволение". И, получив от нее одобрительный ответ: "Пойди, дочь моя" (ст.2), она идет. Нам скоро придется увидеть, что этот выбор ее произошел под руководством Божьим. Итак, в этой второй главе рассказывается, как

I. Руфь моавитянка собирает колосья на полях Вифлеема

Подойдя к ней поближе при этой ее работе, мы скажем: собирание колосьев было единственное, что могла делать Руфь в своем положении. Она была здесь чужая; она никого не знала и никто не знал ее; а, может быть, она и не могла еще хорошо исполнять полевые работы так, как это принято было в этой стране; но собирать колосья мог каждый; итак, она и начала с этого. Этим путем она добыла себе и свекрови хлеб на пропитание. Хорошо, когда человек в трудном положении, когда ему нет выбора, радостно берется за ту единственную работу, которая ему в эту минуту предоставляется, и делает все, что в его силах. Он может с уверенностью надеяться, что Бог проложит ему путь и дальше, как Он сделал это для Руфи.

А не бывает ли и в духовной области такого случая, когда мы, как Руфь, пришли к Богу, и нам предоставляется какая-нибудь единственная работа, которую мы можем исполнить? Какое же "собирание колосьев" в переносном смысле?.. Конечно, братья мои и сестры, "собирание колосьев" часто есть первое и единственное, что мы можем делать вначале, и что нам дает хлеб для утоления нашего голода. Недавно одна сестра, прекрасно умеющая читать, жаловалась мне, что она читает Слово Божье, но очень мало понимает его, и потому ее душе недостает нужной пищи. Она – не единственная, с которой дело обстоит так. Почти всем, кто недавно пришел к Богу, не хватает умения самим извлечь что-либо для себя из святой книги. Что тут делать? Тут, конечно, сначала, лучше всего пойти "позади жнецов"; идти на Божье поле работы, где они жнут полной рукой и вяжут целые снопы; там, без сомнения, падет иной зрелый колос, или даже многие, для вас, голодных. Собирайте их, потому что это пока единственное, что вы можете делать... Широко откройте глаза и будьте внимательны!..

Благо тем душам: которые занимают свои места в доме хлеба, действительно сознавая себя голодными и жаждущими, и делают то, что делала Руфь позади жнецов; которые каждое слово, достигающее их уха, принимают в добрую сокровищницу своего сердца. Kак многие, занимающие эти места, только кажутся собирателями колосьев, но на самом деле не таковы! У них не остается ничего из того, что они слышат. Единственное, что они могут делать, – они не делают, и поэтому остаются без "хлеба", несмотря на обилие "хлеба" в "доме Божьем". Не напрасно обращался Господь так часто к Своим слушателям с восклицанием: "Кто имеет уши слышать, да слышит!.." Не напрасно говорил Он им: "Смотрите" или "замечайте, что слышите!" Не напрасно были Его увещания в этом отношении, когда Он говорил: "какою мерою мерите, такою отмерено будет вам и прибавлено будет вам, слушающим. Ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет" (Марк.4:23-25). Делаешь ли ты единственное, что ты можешь, собираешь ли ты "колосья" позади "жнецов"?

Мы можем сказать о Руфи еще и то, что это было лучшее, что она могла сделать. Почему так? Собранные колосья могли быть немедленно употреблены в пищу, а это было то, в чем они нуждались. Им необходим был хлеб сейчас на сегодня и был им нужен более всего другого. У них не было никакого запаса, откуда они как-нибудь могли брать; они жили, так сказать, изо дня в день. Собранные колосья давали им ежедневно свежий хлеб. Я думаю, что эти соображения так сильно и влекли Руфь на поля жатвы.

Когда некоторые из вас вспоминают о том прошедшем времени, когда вы пришли ко Христу, – скажите, как было тогда с вами? Как велик был ваш духовный голод? Не правда ли: у вас был здоровый "духовный аппетит", так что все радовались, на вас глядя, кто бы ни наблюдал за вами? "Хлеба" и все снова "хлеба" духовного, – желали вы, и скоро обнаруживали, где вы можете его найти. Вам доставляло большое удовольствие – идти позади рабов Божиих и "собирать колосья", будь то на каком-либо собрании или в беседе о Господе, или в случае частного разговора с отдельным лицом. Где только могло упасть "зерно" Слова Божьего, там были и вы. Не было ничего для вас трудного, и ничто вас не останавливало: ни далекие расстояния, ни поздний час; вы всегда находили время, если дело шло о том, чтобы добыть несколько "колосьев". Тогда казалось вам, что нет ничего славнее, чем делать это. Как мало останавливались вы тогда мыслью о том, что делали другие, уже насытившиеся! Вас можно было встретить везде, где люди работали на ниве Божией.

Как обстоит с вами сегодня? Ищите ли вы, нуждаетесь ли вы еще, как некогда, в "свежем хлебе"? О, как хорошо было бы, если бы ни о ком из пришедших ко Христу нельзя было сказать: "Вы уже пресытились!.."(1 Кор.4:8). Таковые не имеют потребности в "хлебе", они не думают о "собирании колосьев".

Собирание колосьев было для Руфи вместе с тем и смиряющей работой. Я думаю, – многие, даже из самых простых людей среди верующих наших дней, – стыдились бы выйти в чужое поле и собирать колосья, только ради того, чтобы было, что поесть. Им не хватает смирения Руфи. Ведь и Руфь тоже могла сказать: "Нет, я еще не опустилась так низко, чтобы согласиться на такую нищенскую работу! Кроме того, – моя свекровь происходит из высокого рода; как бы там ни было, а я не могу так унизить ее и себя!" Но смотрите, как далека была Руфь от подобных мыслей.

По закону Моисееву собирание колосьев было разрешено на полях израильских, но только у тех хозяев, у кого "нашли благоволение"; то есть – надо было спросить позволения. Это, само собой разумеется, пришлось сделать и Руфи. Точно так же в законе было указано, кто именно имел право собирать колосья: бедные, вдовы, сироты и чужестранцы могли заниматься этим. Выбрав эту работу, Руфь открыто признала себя бедной, чужестранкой, вдовой, не имевшей другого куска хлеба. Этим она открыла, как ничтожна была она в собственных глазах.

Дал бы Бог, чтобы все дети Божьи были такими смиренными "собирателями колосьев", когда они являются перед Ним с этим намерением! Идете ли вы слушать Слово Господне как духовно нищие, которые не имеют ничего, но действительно желают получить что-нибудь? Просите ли вы у Господина жатвы позволения – "собирать"? Если – да, то тогда вы можете быть уверены, что вы будете получать всякий раз. Для всех тех, которые, как только бывает прочитан текст из Слова Божьего, говорят себе: "я уже знаю, что скажет брат", – Дух Святой редко имеет что-нибудь!.. Потому, что именно Духа Господнего должны мы слушать, а не человека, который открывает уста, чтобы говорить. Иначе и быть не может: мы должны быть действительно "пустыми", чтобы быть наполненными. "Алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем" (Лк.1:53). Пусть не будет "унизительным" принадлежать к голодным и бедным, – лишь бы нам достигнуть богатств и полноты!

Собирание колосьев еще и из-за того есть смиряющая работа, что это самая низкая ступень на поле Господина жатвы. Все другие занимают там более высокое место. Никто из тех, кто собирает колосья, не забирает, как жнец, полной рукой горсть колосьев, или как вязальщик, – целые снопы: им попадают позади жнецов и вязальщиков, подобно крохам, только единичные колосья. Это самая малость, которою им и приходится довольствоваться. И все же – это путь Господень, и каждый должен начинать с этого. Тут "верность в малом" открывает всякому путь к великому.

Из всего, что мы слышали о Руфи, это должна была быть работа, которая доставляла ей радость. Свидетельство, данное слугой, приставленным к жнецам, позволяет нам бросить правильный взгляд на эту ее работу. "Она сказала: (так сообщает он Воозу) "Буду я подбирать и собирать между снопами позади жнецов"; и пришла, и находится здесь с самого утра доселе; мало бывает она дома" (ст.7). Каждый колос был ей дорог, она не хотела ни одного оставить в поле: ей хотелось получить все, что могло быть собрано.

Ах, если бы у нас было больше таких серьезных и прилежных собирателей колосьев на большом поле жатвы Божией! Если бы все, приходящие к Слову Божьему, обратились к Господу с горячей мольбой: чтобы Он научил их собирать, чтобы Он отдавал жнецам Свои приказания относительно каждого колоса, который они должны откидывать для собирающих, и чтобы Он дал им усердие к тому чтобы поднимать каждый колос без исключения! Если вы это сделаете, то можете быть уверены: Он направит вас на лучшее поле, на поле богатейшего Господина, на поле небесного Вооза! Будьте так же прилежны, как Руфь; ищите позади жнецов, между снопами, возле копен... никогда не "оставайтесь дома", пользуйтесь каждым часом! Не давайте ускользнуть от вас ни одному слову; пусть каждое будет вам дорого; принимайте в сердце каждое. Если все это будет соблюдено, то вы всякий раз будете чувствовать счастье при этой работе; вы всегда будете слушать, собирать и возвращаться с "поля жатвы" с полною кошницею "зерен".

II. Что встретилось Руфи на поле жатвы

На поле жатвы прежде всего пришлось ей узнать, кто тот господин, которому оно принадлежало.

По-видимому, Руфь вышла, так сказать, наудачу. Она сказала себе: я буду подбирать там, где мне позволят, у кого найду благоволение. И все же она была чудесно направлена, она выбрала поле лучшего господина в Вифлееме, даже не подозревая этого. Кто был этот господин, ей пришлось узнать не понаслышке; она сама могла судить о нем здесь, на поле, из отношения его к жнецам, рабам и служанкам. Потому что сказано, что вскоре, через несколько часов ее пребывания здесь: "Вооз пришел из Вифлеема и сказал жнецам: Господь с вами! Они сказали ему: да благословит тебя Господь!" (ст.4). Какое любезное взаимное отношение! Приходит господин, навещает своих работников при их работе, и лишь только он приближается, как раздается его ласковый привет им: "Господь с вами!" (Подобен этому наш русский привет работающему "Бог в помощь!" или "Помогай Бог!" – прим. ред.)

Никогда никто не мог бы пожелать своим дорогим чего-либо более великого или более драгоценного, чем то, что содержит этот привет. Он хочет осуществления обетования нашего Господа, когда Он говорит: "Се, Я с вами во все дни до скончания века"(Мф.28:20). У всех, на которых исполняется этот привет, должна осуществляться жизнь Еноха, о котором сказано: "Он ходил с Богом". Удивительно ли, что приветствуемые таким образом желали благословения именно этого Господа на голову Вооза, когда радостно и счастливо отвечали:

"Да благословит тебя Господь!" Как приятно должна была тронуть такая взаимная встреча сердце Руфи, пришедшей из языческой моавитской страны. Здесь был, очевидно, Иегова все во всем, как для ласкового Вооза, так и для его слуг: Иегова связывал слуг и их господина в одно.

Почему, дорогие братья, существует так мало воистину сердечных приветов и любезных слов друг для друга, даже у народа Божия? Я не говорю о заученных и вошедших в обычай формах приветствий – они не имеют никакой цены. Драгоценные пожелания, благословения иногда высказываются в них даже без всякой мысли о них. Два, три слова неприкрашенной любви часто являются ключом к сердцу ближнего: они притягивают людей друг к другу. Почему мы часто бываем такими сухими друг к другу, такими холодными к тем, которые еще не Господни? Теплота может происходить только от любви, и по ней мир должен узнавать, что мы ученики Господни; поэтому дайте простор любви, которая излилась в сердца наши Духом Святым. Если любовь наполняет нас, не будет недостатка в словах любви, потому что и здесь оправдывается: "от избытка сердца говорят уста" (Лк.6:45). Раздавайте эти слова охотно, не храните их, как золотые монеты, которые у многих людей не видят дневного света, – но пускайте их в оборот, и тогда весь мир вокруг вас сделается другим.

Посмотрите притом на нашего небесного "Вооза". Приходит ли Он на Свое поле к Своим жнецам иначе, как с благодатным приветом мира? В бушующей буре на море они слышат Его: "...это Я, не бойтесь" (Иоан.6:20). В Пасхальное утро – привет Его: "Радуйтесь!" (Мф.28:9). И вечером в тот же день Он явился посреди них со своим "Мир вам!" (Иоан.20:19). Посмотрите еще, и заметьте, какое благословенное действие имело каждое Слово Его! Поэтому одна из драгоценнейших черт, которыми Его рисуют, такова: "благодать излилась из уст Твоих" (Пс.44:3; Лк.4:22). Может ли эта черта отсутствовать у нас, если мы учимся у Него?

Далее мы узнаем:

На поле жатвы Руфь тотчас слышит приветствие Вооза. Ее смиренное собирание колосьев уже привело к тому, что она там успела немного узнать его из того, как он обращался со своими работниками. Но что случилось дальше? Она была позвана к нему и встретилась с ним лицом к лицу; это же было более важно! Ведь после того, как он предложил надсмотрщику только один вопрос относительно ее, он обращается лично к ней. Прочитайте и непременно заметьте себе слова, с которыми Он приветливо обращается к ней: они записаны от 8-го до 13-го стиха. Обратите внимание: Он не отсылает ее прочь со своего поля, но напротив, он все снова хочет видеть ее здесь. Он как бы любезно привязывает ее к своему полю и своим жнецам. Он обеспечивает ей свою защиту, в которой она безусловно нуждалась, как бедная и чужестранка. Также, он предоставляет ей возможность, при сильной жаре, какая бывает во время жатвы в этой знойной стране, освежиться приготовленной холодной водой наравне с его работниками. Как это бедной было приятно, как это смирило ее, – мы видим из того, что она пала на лицо свое перед Воозом, и из вопроса, вышедшего из ее уст: "Чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хотя я и чужестранка?" (ст. 10). Что узнает она после этого? То, о чем она не имела никакого представления. Она услышала, что Вооз знает ее насквозь, и все ее действия, и что он желает ей, за то, что она сделала, воздаяния Бога Израилева, как написано в стихе 11 и 12. Какой чудный прием оказал он ей на своем поле, не правда ли?

Братья и сестры! Так и ваше "собирание колосьев" непременно должно свести вас с Самим вашим "Небесным Воозом". Это должно быть и для вас самым великим и самым важным, – встретиться с Ним Самим. Если "колосья" вам дороги и ценны, если вы, – как Руфь, – верно, неутомимо и радостно будете собирать их, – то Он, наверное, пойдет с вами дальше. Вы встретите Его и Он встретит вас на этом поле, и то, что вы узнаете при этом личном свидании, будет, конечно, бесконечно драгоценнее, нежели все колосья, какие вы когда-либо собрали. И, хотя вы на Его поле не делаете, собственно, еще ничего для Него Самого, а только собираете колосья лично для себя, – тем не менее Он даст вам понять, что вы Ему бесконечно дороги и что Он желает видеть вас там, на Своем поле. Нежно прострет Он над вами свои защищающие руки, чтоб ни одна грубая рука не потревожила вас при этой благословенной работе. Ему хочется, чтобы много "зерна" попало в добрую сокровищницу вашего сердца и чтобы вы во всякое время охотно делились с теми, которые не могут собирать так, как вы. Здесь мало-помалу вы обнаружите, как щедро Он позаботился о вас, чтобы у вас не было недостатка ни в "хлебе", ни в "воде жизни", и почувствуете, что сердце Его вполне на вашей стороне. Мы надеемся, что многие из вас – из тех, кто принадлежит Ему – многократно уже имели такие опыты при "собирании колосьев", и что вы, подобно Руфи, падали во прахе на лицо ваше пред Ним с восклицанием: "Недостоин я всех милостей и всех благодеяний, которые Ты сотворил рабу Твоему!" (Быт.32:10).

Однако – еще больше: Руфь была там накормлена Воозом, наравне со жнецами. Была ли Руфь в состоянии брать с собою какую-нибудь пищу, уходя из дома, – это вопрос; но у Вооза для этой бедной были не только утешительные слова: стол, приготовленный для его слуг, должен был сделаться также и ее столом. Там сказано: "И сказал Вооз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб, и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба, она ела, наелась и еще осталось" (ст.14). Какой благословенный это был день для смиренной чужестранки в чужой земле!

Только что милость Вооза побудила ее пасть на лицо свое, только что она пролепетала, что она не стоит ни одной из рабынь его, – как он приглашает ее к своему столу и вводит ее в общение со своими жнецами, а, одновременно – и в свое общение. В то время, как в сердце своем она нисходит все ниже, она все более почитается и возвышается Воозом. И не только все находится к ее услугам, как всем другим, но щедрый хозяин удостаивает ее еще своим особым вниманием: чтобы победить ее застенчивость, он сам кладет перед нею "от своих даров". Это было на Востоке очевидным доказательством истинного общения и искреннего благоволения. И Руфь ела здесь и насытилась, так что еще осталось. Она получила более чем полный достаток.

Так же и у нашего Небесного "Вооза" не всегда время работы: у Него бывает также и время отдыха и еды, когда мы можем собраться вокруг Него, оставив тяжелую работу. Это не потерянное время ни для Него, ни для Его поля жатвы, а менее всего – для нас. Заметьте себе это, вы – надзиратели, вы – жнецы и вязальщики, вы – слуги и служанки, точно так, как и вы – собиратели колосьев! Мы должны не только усердно жать, вязать и собирать, но должны также и воспринимать и питаться. Многие истощаются, несмотря на богатое имение их "Вооза", потому что у них нет времени для еды, или они имеют его слишком мало; они питаются мимоходом, не насыщаются и, следовательно – без силы. Даже собирателей колосьев, которые, собственно, собирают только для своего пропитания, – Он приглашает к еде. К сожалению, часто люди собирают колосья только для того, чтобы набрать побольше, не вкушая. О, сколько детей Божиих имеют очень значительный запас изречений из Слова Господня, наполняющих их память и голову; но все там только – в словах, в учении. Они никогда не "сидели за столом", или бывали там так мимолетно, что из всего набранного – ничто не могло обратиться в силу.

Итак – питание для сердца, пища для души – вот в чем состоит желание нашего "Вооза", для всех, стоящих в какой-либо связи с Ним. Его стол накрыт Им Самим для всех желающих того же. Он Сам будет Хозяином, Сам будет раздавать, так что никому не придется выйти голодным, но каждый будет щедро насыщен. Насколько лучше обстояло бы с нами всеми, если бы мы с точностью наблюдали наше "время еды"! Не будем ли мы с сегодняшнего дня радостно исполнять это?

III. Как Руфь возвращается с поля жатвы

17. Так подбирала она на поле до вечера, и вымолотила собранное, и вышло около ефы ячменя.

18. Взяв это, она пошла в город, и свекровь ее увидела, что она набрала. И вынула Руфь из пазухи своей, и дала ей то, что оставила, наевшись сама.

19. И сказала ей свекровь ее: "где ты собирала сегодня и где работала? Да будет благословен принявший тебя!" Руфь объявила свекрови своей, у кого она работала, и сказала "Человеку тому, у которого я сегодня работала, имя Вооз".

20. И сказала Ноеминь снохе своей "благословен он от Господа за то, что не лишил милости своей ни живых, ни мертвых!" И сказала ей Ноеминь: "Человек этот близок к нам, он из наших родственников".

21. Руфь Моавитянка сказала свекрови своей: "он даже сказал мне: "будь с моими служанками, доколе не докончат они жатвы моей"".

22. И сказала Ноеминь снохе своей Руфи: "хорошо, дочь моя, что ты будешь ходить со служанками его, и не будут оскорблять тебя на другом поле".

23. Так была она со служанками Воозовыми и подбирала колосья, доколе не кончилась жатва ячменя и жатва пшеницы, и жила у свекрови своей.

Это был чудный день, который она пережила! И могло ли быть, чтобы он и не кончился так же славно? Мы видим:

Прежде, чем уйти домой, она предпринимает серьезную работу со своими собранными колосьями. Святому писателю показалось ценным и значительным написать об этом. Он сообщает: "Так подбирала она на поле до вечера и вымолотила собранное" (ст.17). Значит, она вымолотила все, что собрала. С колосьями в собранную массу неизбежно ведь входит солома и мякина. Она рассудила правильно, когда сказала сама себе не стоит брать домой бесполезную примесь; и хорошо сделала, что вымолотила там, в поле, все, и взяла домой только зерна.

О, вы, дорогие "собиратели колосьев", выучились ли вы "молотить" колосья? Вначале это бывает в некоторой степени, трудным, но, прилежно упражняясь, становишься в этом деле мастером. Начинающий собиратель часто слишком доверчив: он поднимает все, что падает на землю позади жнецов. Но надо помнить, что, когда вы собираете позади жнецов, то – не все, что сжато – пшеница! Хорошо быть внимательным уже при собирании. Но, лучше всего, – "молотите", прежде, чем вы покинете поле; оставьте там все лишнее, не берите с собой ни соломы, ни мякины: они засоряют остальное. Возвращайтесь домой с чистой пшеницей.

К сожалению, мы, а, пожалуй, и вы все, – знаете, что многие собиратели колосьев уносят с собой солому, мякину и даже сорные травы. Мы не всегда знаем, что они делают с этим мусором; но – то тут, то там замечаем, что он находится в их запасе, в то время как пшеницы у них не осталось уже ни одного зернышка. Еще недавно нам пришлось быть свидетелями, как один слушатель божественного Слова передавал целый ряд нелепостей, которые он слышал в продолжение нескольких лет на рабочей ниве Божией. Казалось, – они для него представляли большой интерес, больший, чем пшеница, потому что пшеницы он не принес нисколько. Так не должно быть! Солома и пшеница не должны перемешиваться. Оставьте солому; никогда не берите ее с собой! О Руфи мы читаем дальше:

Она радостно приносит домой целую ефу вымолоченного ячменя... Сообщается: "И вышло около ефы ячменя..." (ст.17) По нашей мере – около 36 литров. Это была очень большая прибыль. Таким образом она могла уйти с благословенного поля жатвы щедро нагруженной. Каждый, кто видел, как она оттуда шла, мог заметить, что она не напрасно была там. Уже драгоценная тяжесть, которая должна была слегка наклонить ее, выдавала ее богатство; но, конечно, также и лицо ее выражало радость и удовлетворение.

Как возвращаетесь домой вы, дорогие, когда оставляете то место, где раздавались сокровища Божьи, где возвещалось слово Его и где многие собирали с вами? Уносите ли вы с собой оттуда много рассыпанных зерен жизни, так, что можно даже со стороны заметить, что у вас есть, что нести, – или вы идете оттуда пустыми? Видят ли все, кто встречает вас или те, которые остались дома, уже по вашим лицам, что вам было очень хорошо и что вы много принесли? Многие собирают, – как в бездонный мешок, и поэтому уносят с собой как раз столько, сколько уносят те, которые вовсе не собирали. Да не будет никто бессмысленным и рассеянным слушателем, когда говорит Бог!.. Вспомните сегодня о прошлом: как вы возвратились домой прошлое воскресенье с места благословения? Многие, когда их спросят об этом несколько дней спустя, бывают в большом затруднении: им трудно даже вспомнить: о чем именно говорилось в прошедшее воскресенье... О том же, что они тогда "собрали", не может быть и речи!.. О, спрашивайте же себя всякий раз: как я возвращусь сегодня? И если вы – собирали, и, действительно, – собрали, тогда смеряйте и смотрите: наполняет ли это ефу Божью? Хорошо сознавать, чего мы достигли. Прежде же всего – никто не возвращайся домой пустым.

Еще нам рассказывается, как Руфь, возвратившись домой, тотчас поделилась, тем, что получила... Ноеминь, вероятно, с тоской ожидала Руфь, и не только ее, а и того, что она могла принести. Потому что вопрос: "что мы будем есть", вероятно, стал для них очень серьезным. Поэтому и сказано: "И свекровь ее увидела, что она набрала". Руфь же не остановилась долго на этом, но сейчас же дала ей хлеба; потому что так рассказывается: "И вынула Руфь из пазухи своей, и дала ей то, что оставила, наевшись сама" (ст.18). Эта дорогая душа, вероятно, там, за обедом на поле, уже подумала: "если только моя старая свекровь была здесь, как бы она насладилась!.." Поэтому Руфь и не могла оставить там излишка, но взяла его с собой – для нее. Как она была рада передать его ей, и сколько радости доставила она этим! Посмотрите, как все это заставляет Ноеминь расспрашивать, как оно развязывает язык ее и наполняет уста ее благодарностью к Господу и пожеланиями благословений Воозу (ст.19-20).

Дорогие собиратели колосьев! Вы ведь хорошо поняли Господа, когда Он призвал вас и указал это место? Он хочет, чтобы то, что вы получили от Него, – будь это чрез Его рабов или непосредственно от Него, – чтоб оно не было самолюбиво употреблено вами только для себя. Нет, давая нам, Он думает тоже и о других алчущих душах: Он дает нам – и для других. Мы должны быть Его водопроводными трубами, Его благословения должны протекать для них – чрез нас. Наделяете ли вы всегда других, как Руфь, возвращаясь от стола Его, где вы ели? Вспоминаете ли каждую душу из тех, которые окружают вас? Думаете ли о тех, которые не так счастливы, как вы? Собираете ли для них? Непременно делитесь с ними, чтобы и они начали спрашивать о вашем Господе, искать Его и чтобы они нашли Его, как нашли и вы!

Еще один взгляд на первый день собирания колосьев. Мы, конечно, можем предположить, что, насколько счастлив был для Руфи этот первый день, – настолько были и все остальные: если бы произошла какая-либо перемена, – без сомнения, она была бы отмечена. Это как бы особенно подчеркивает окончание этой главы в трех последних стихах 21, 22, 23. Когда мы прочитаем эти три стиха, мы тотчас заметим, как через них и через всю главу звучит одна торжественная нота, и она такова: останься на этом поле, собирай здесь и нигде в другом месте. Потому так говорил хозяин поля Вооз, (ст.8,9), так и Ноеминь, – как последнее слово, – и так было и осталось в сердце и в действии Руфи: "она...подбирала колосья, доколе не окончилась жатва ячменя и жатва пшеницы" (ст.23).

Нет лучшего и более здравого совета для всех, вкусивших, что Господь, к Которому они пришли, благ, – как совет, который дает им Петр, говоря: "Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение" (1 Петр.2:2-4). Ваш постоянный голод к слову, к чистому словесному молоку – лучшее доказательство и вернейший признак великолепного духовного здоровья. Те израильтяне, которые умерли в пустыне и были там поражены, умерли от разных причин. Апостол Павел перечисляет их в 1 Кор.10 с 6 до 10, но первая причина, которую он ставит впереди всех, следующая: "чтобы мы не были похотливы на злое, как они были похотливы" (ст.6). Если откроем Числа 11: 4-6; мы найдем, что это значит. Там написано: "Пришельцы между ними стали обнаруживать прихоти, а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали и говорили кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук, и чеснок. А ныне душа наша изнывает: ничего нет, только манна в глазах наших". Пришельцам надоела манна, сыны Израилевы были увлечены ими, и вот – им хочется уже многого другого; но это вело их к "гробам прихоти" (Числ.11:33-34). Поэтому, собирайте драгоценные колосья с удовольствием не только в первые дни, но продолжайте всегда, пока длится время жатвы. Если вы будете это исполнять верно, – вы не раскаетесь. При этом вы будете все лучше узнавать вашего Господа, и, когда окончится жатва, окажется, что вы поднялись уже на одну ступеньку выше. О, дай Бог, чтобы каждому из нас удалось достигнуть этого!

Глава 3

1. И сказала ей Ноеминь, свекровь ее: "дочь моя, не поискать ли тебе пристанища, чтобы тебе хорошо было?

2. Вот, Вооз, со служанками которого ты была, родственник наш; вот, он в эту ночь веет на гумне ячмень;

3. умойся, помажься, надень на себя нарядные одежды твои и пойди на гумно, но не показывайся ему, доколе не кончит есть и пить;

4. когда же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать".

5. Руфь сказала ей: "сделаю все, что ты сказала мне".

6. И пошла на гумно и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее.

7. Вооз наелся и напился, и развеселил сердце свое, и пошел и лег спать подле скирда. И она пришла тихонько, открыла у ног его и легла.

8. В полночь он содрогнулся, приподнялся, и вот, у ног его лежит женщина.

9. И сказал ей Вооз: "кто ты? Она сказала: я Руфь, раба твоя, простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник".

10. Вооз сказал: "благословенна ты от Господа Бога, дочь моя! это последнее твое доброе дело сделала ты еще лучше прежнего, что ты не пошла искать молодых людей, ни бедных, ни богатых;

11. итак, дочь моя, не бойся, я сделаю тебе все, что ты сказала; ибо у всех ворот народа моего знают, что ты женщина добродетельная;

12. хотя и правда, что я родственник, но есть еще родственник ближе меня;

13. переночуй эту ночь; завтра же, если он примет тебя, то хорошо, пусть примет; а если он не захочет принять тебя, то я приму; жив Господь! Спи до утра".

14. И спала она у ног его до утра и встала прежде, нежели могли они распознать друг друга. И сказал Вооз: "пусть не знают, что женщина приходила на гумно".

15. И сказал ей: "подай верхнюю одежду, которая на тебе, подержи ее". Она держала, и он отмерил ей шесть мер ячменя, и положил на нее, и пошел в город.

16. А Руфь пришла к свекрови своей. Та сказала ей: "что, дочь моя?" Она пересказала ей все, что сделал ей человек тот.

17. И сказала ей: "эти шесть мер ячменя он дал мне, и сказал мне: "не ходи к свекрови своей с пустыми руками"".

18. Та сказала: "подожди, дочь моя, доколе не узнаешь, чем кончится дело; ибо человек тот не останется в покое, не кончив сегодня дела".

В этой главе говорится о времени, когда прошла жатва во всей стране, а значит, и на полях Вифлеема. В это время Руфь и Ноеминь имели достаточно хлеба. Но как же будет впредь?

Больше не представится возможности собирать колосья... Что делать, чтобы добыть пропитание? В сердце обеих женщин невольно могли закрасться забота и скорбь. Руфь, при всем ее прилежании и готовности, делает все, что была в силах, но не видела выхода. Она была еще слишком несведуща в смысле жизни в Израиле, чтобы знать, какие виды наперед предусмотрены для нее Богом. Но Ноеминь, – эта старая израильтянка, – знала выход, который при успехе счастливо изменил бы в один день участь ее снохи и ее собственную. Это и было причиной, почему она почти уверенно обращается к Руфи со следующими словами: "Дочь моя, не поискать ли тебе пристанища, чтобы тебе хорошо было?" (ст.1).

В законе Божьем был предусмотрен выход из такого положения, в каком находилась тогда Руфь. Бог предназначил, что, если израильтянин обеднеет, будет обременен долгами и продаст свою землю, которую Бог дал в наследие ему и его потомкам, – то ни в каком случае нельзя считать, что земля эта продана навсегда: она могла быть выкуплена во всякое время, то есть куплена обратно, если бывший ее хозяин представит деньги за выкуп. В случае же, если он не был в состоянии сделать этого, – выкупить его землю мог ближайший родственник, если имел средства для этого. Если же, при этом, обедневший израильтянин умирал, оставив бездетную вдову, то выкупающий его землю ближайший родственник должен был взять ее в жены, чтобы наследие осталось в том же роду. Если же не было такого выкупателя, то задолженная земля и наследие должны были ожидать освобождения до юбилейного года, повторявшегося каждые пятьдесят лет. Это можно прочитать в Левит.25:1-28, и в Втор.25:5-10. Руфь была именно такой бездетной вдовой, которая имела право на наследие ее умершего мужа. Как мы видим: Элимелех, тесть ее, или задолжал, или просто продал свою землю десять лет тому назад, ушел и – умер в Моаве. Его сыновья, имевшие право на задолженную землю, тоже умерли, и осталась Руфь, вдова одного из сыновей. Она имела совершенно определенное право на задолженное наследие, но не была в состоянии его выкупить. К счастью, она имела богатых близких родственников, с которыми познакомилась только здесь. Они были в состоянии совершенно изменить ее участь. Если бы тот или другой захотели выкупить ее наследство, он должен был бы взять и Руфь, как жену, чтобы она, вместе со своим мужем, могла вступить во владение своим наследством. Таким образом она была бы щедро обеспечена. Все это, как кажется, Ноеминь сохранила в тайне от Руфи до сих пор: может быть, она прежде хотела посмотреть, окажется ли Руфь достойной той участи, о которой она для нее думала. Руфь, на которой очевидно, покоилась благодать Божья, проявила себя, как мы видели, верной последовательницей Бога Израилева, и поэтому ее можно было повести шаг дальше. Однако, по существовавшему в Израиле обычаю, она должна была подойти ближе к этим ее родственникам и лично напомнить им о постановлении Божьем относительно выкупа ее наследства. Об этом и сообщает третья глава книги. Она именно показывает нам, как

I. Руфь принуждает Вооза к решению ее участи

На что нам надо тут обратить внимание, это: совет Ноемини в этом деле.

Прежде всего Ноеминь открывает Руфи, что богатый Вооз их родственник. Она сказала об этом Руфи уже раньше, как мы читаем гл.2:20: "Человек этот близок к нам: он из наших родственников". Сегодня она только напоминает еще раз: "Вооз... родственник наш... в эту ночь веет..." (ст.2). Руфь ведь знала его уже некоторое время и многократно испытала его доброту, и, во всяком случае, знала о нем гораздо больше, чем нам сообщается: однако до сих пор она, вероятно, еще никогда не думала о том, что у нее – наследство, и что он может ввести ее в это задолженное и в настоящее время еще потерянное для нее наследство, если бы он только был готов заплатить сумму выкупа и вступить с нею в еще более близкое родство. Но какая великая надежда должна была возникнуть в ее сердце, когда, чрез сообщение Ноемини, было снято покрывало с этой тайны!..

Знаем ли все мы, пришедшие некогда из "Моава" и теперь собирающие колосья на полях Великого Вооза, – что это далеко не все, что предстоит нам? Знаем ли мы о наследстве, о том, "Какое богатство славного наследия Его для святых?" Или покрывало лежит еще на очах сердца нашего (Еф.1:18)? Да, мы, конечно, знаем, что имели наследство и что оно было задолжено праотцом нашим и утеряно, как было наследство Руфи через Элимелеха; но знаем ли мы тоже, что оно все и вполне должно быть возвращено через нашего "Вооза" и мы уже теперь должны иметь значительную часть Его богатств? Мы также сами не можем возвратить себе нашего наследия, не можем пустить в ход Его богатств, – но Он может это; Он для этой цели вступил в наше родство, Он явился со Своим имуществом, принес с Собою всю цену выкупа и говорит нам уже теперь: "Все – ваше" (1 Кор.3:21-22). От нас теперь требуется только, чтобы мы, наконец, увидели, что не должны оставаться в таком отдаленном от Него отношении, как было до сих пор. Как далеко отстоит собиратель или собирательница колосьев от Господина, на полях Которого они собирают! Как печально, что у многих, очень многих не пошло дальше: они в продолжение долгих лет остались собирателями колосьев, довольны этим и, наконец, пришли к тому убеждению, что такое отношение их к своему "Воозу" вполне нормально.

Братья! Как Он пришел к нам и стал к нам близко, так и мы должны приступить к Нему ближе; как Он вступил в родство наше, так и мы должны вступить в более близкое родство с Ним; как Он отдал Себя для нас и нам, так должны и мы дойти до отдачи себя Ему. Обычное всеобщее родство с Ним должно стать особенным и личным. Руфь была на пути осуществления этого. Для этой цели Ноеминь сказала Руфи, где она может найти Вооза. "Он в эту ночь веет на гумне ячмень" (ст.2). Как, однако, обрисовывает это маленькое и короткое замечание этого богатого и уважаемого человека. Он по-видимому, предоставил все работы на своем поле исполнять другим. Он мог доверить сеяние, жатву, связывание, убирание и молотьбу – своим слугам и служанкам, но не так с веянием: это он делает сам лично. Что касается чистоты его зерна – он должен был быть очень аккуратным человеком. Никакой соломы, никакой мякины или семян плевел не должно было быть в его убранной жатве: его житницы должны были хранить только чистое зерно, будь это ячмень или пшеница: все другое он выделял. Руфь могла застать его наверняка – только при этой работе.

Как именно эта черта Вооза особенно напоминает нашего Господа, прообразом Которого Вооз является во многих отношениях!.. Особенно приходится нам подумать о словах Иоанна Крестителя, которые он сказал о Нем фарисеям и саддукеям, говоря: "Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым" (Мф.3:12). Иоанн как бы сказал фарисеям и саддукеям: "Если вы приблизитесь к Нему, то так не пройдете: уже и я знаю вас, как змеев, и как порождение ехиднино: как же должен знать вас Он! Если вы придете к Нему, то будете очень точно рассортированы: тотчас будет обнаружено – пшеница вы или солома. Пшеница идет в Его житницу, вся же солома будет Им предана огню. Поэтому – осмотритесь честно, если вы приближаетесь к Нему". Да, братья, там, на Его гумне, там каждое зерно проходит чрез Его руки; там сортирует Он днем, там сортирует Он ночью, пока длится время жатвы. Там управляет Он Один, как Господин жатвы и там производит Он самое серьезное дело в Своем великом неизмеримом круге деятельности. Каждый, кто бы вошел сюда без брачной одежды, без сомнения будет удален оттуда. Приближайтесь к Нему здесь, как Руфь, – очищенные водною банею Слова, помазанные Святым елеем Его Духа и в полученном от Него белом одеянии Его праведности.

Далее Ноеминь сказала также Руфи, как она должна приблизиться к Воозу. Ее указание на этот случай было следующее: "Когда же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног его и ляжешь. Он скажет тебе, что тебе делать" (ст.4). В первое мгновение, даже одна мысль о таком поведении могла бы вызвать у нас страх относительно нравственной опасности, которая была связана с таким приближением. Это должны были быть действительно целомудренные души, которым предстояло сделать подобный шаг. Именно это и предполагалось. К тому же это было приближение пред Богом и в Его присутствии, потому что в этом случае дело шло о сохранении данного Богом наследия для рода и дома, бывшего в состоянии вымирания, и о заповеди Божией, которая регулировала все это дело. В полной надежде, что оба целомудренно и чисто решат этот вопрос пред Богом, Ноеминь и решилась принудить таким именно путем своего ближайшего родственника предпринять дальнейшие шаги.

Это было не легко для Руфи, и унизительно – то, что предстояло ей исполнить. Ложась у ног богатого близкого родственника или выкупателя, бедная вдова как бы говорила: ты наследник, ты имеешь средства и, значит, имеешь власть, по Божьему определению, возвратить мне мое погибшее наследие; и вот, лежа у ног твоих, я призываю исполнить это тебя... заняв место у ног твоих, я вполне вверяюсь тебе: и себя самое и судьбу свою я тебе вручаю: будь отныне ты один моей главой. И в том, что я укрываюсь покровом ног твоих, заключается моя просьба: будь ты вперед моим прибежищем, моей защитой и покровом... О, подтверди ты сам мне это, простирая крыло твое на рабу твою (ст.9).

Это – то, мои братья и сестры, к чему мы все должны придти после собирания колосьев в поле, где мы всегда получаем только через вторые руки, добывая себе скудный хлеб. К Нему Самому, богатому Наследнику, должны мы подойти, потому что там же и наше наследие; только находясь и пребывая в Нем мы приходим к неисследимому богатству (Еф.3:8), и к Его полному избытку (Иоан.10:10). Мы снова окажемся на ложных путях, если, при помощи достижения единичных даров Его, пожелаем устранить нашу бедность, наше бессилие, нашу пустоту и все наши многоразличные потребности, вместо того, чтобы усвоить Его Самого со всем наследием. Он Сам должен в действительности стать нашим, но Он будет таковым только тогда, когда мы действительно станем Его. А это может случиться лишь при том условии, если мы повергнемся ниц к Его ногам, и беззаветно лично отдадимся Ему, с тем, чтобы никогда больше не "брать себя обратно". Читатель! Оглянись на свою жизнь: был ли у тебя такой день, когда ты, после долгого "собирания колосьев", бросился к Его ногам для полной отдачи себя Ему? Если ты такого дня у себя не знаешь – то сделай сегодняшний день – днем твоей отдачи и посвящения Ему и для Него. Выслушай и прими, наконец, к сердцу обращенное к тебе горячее моление об этой отдаче: "Итак умоляю вас, братья, милосердием Божьим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего" (Рим.12:1). Только тогда, когда Он имеет нас вполне, может и Он вполне стать нашим. Пусть принудим мы Его нашей отдачей Ему, – отдаться нам, вместе со всем наследием!

Такого рода был совет Ноемини – Руфи, и мы только что слышали, что это вместе с тем и совет апостола всем дорогим братьям.

Посмотрим теперь, как Руфь относится к такому совету. Мы видим: с ее стороны нет ни малейшего противоречия или какой-либо отговорки; она отвечает Ноемини: "Сделаю все, что ты сказала мне" (ст.5). С того мгновения, как Ноеминь перестала посылать ее назад в Моав и согласилась с ее желанием – идти в Вифлеем, советы Ноемини были в благословение для Руфи, потому что с тех пор они были по воле Бога Израилева. И ставшая истинной израильтянкой, Руфь принимала их в послушании от всего сердца. Открытая ей теперь тайна так чудна и велика, что ради того, чтобы достигнуть цели, которая вставала перед нею, она пошла бы на все.

Поэтому ее решение было: если это моя задача, то, вот, я безусловно готова ее выполнить...

Такие души никогда не почувствуют недостатка ни в каком благе: они, действительно, доходят до нашего небесного Вооза и получают от Него все. Как действуете вы? Слушаете ли вы Его советы, Его обетования и предложения? Слушаете ли каждое воскресенье о Его богатствах, о наследстве, которое должно быть взято во владение, о Его родстве с вами, о том, что Он желал бы стать к вам еще ближе так, чтобы вы сделались членами тела Его от плоти Его и от костей Его?.. Слышите ли вы обо всем этом? И если – да, то что же: все остается при таком слушании и никогда не доходит до чудного: "сделаю все, что ты сказала мне?.." В таком случае мне жаль нашего Небесного Вооза: Его советы и Его призывы – напрасны! Но тогда и относительно вас потеряна всякая надежда: вы навсегда останетесь только собирателями колосьев и больше ничем. О, просветил бы Господь "очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его" (Еф.1:18) и дал бы Он вам при этом сердце, которое говорит: все, что зависит от меня, я хочу сделать, чтобы непременно достигнуть Его цели.

II. Исполнение данного совета

Мы видим, что Руфь в ту же ночь идет, чтобы исполнить совет Ноемини.

Она не была таким человеком, которого все время надо побуждать, погонять извне, и все снова увещевать: у нее горело и пылало внутри. То, что она считала нужным сделать, то она делала немедленно. Тысячи людей своим промедлением лишили себя бесконечных благословений, лишились единства со Христом и полноты Духа Святого. Руфь не откладывала, но отыскала Вооза там и тогда, где она могла быть с ним наедине. Такой случай не всегда ей представлялся. Существуют такие золотые обстоятельства, упущение которых стоит нам горьких слез и которые никогда уже не могут повториться. Какой это урон, если дело идет о самом дорогом для нас и самом высоком!

Не испытали ли мы все ту благодать, – благодать пребывания наедине с Ним, Другом души нашей, когда мир с его сутолокой и суетой далек от нас, мы с Ним – лицом к Лицу и ничто не может отвлечь нас? Не переживали ли мы блаженных моментов, когда мы свободно высказывали перед Ним все нужды наши, изливали Ему сердце свое, и нам казалось, что нет конца тому, что нам надо сказать Ему и не должна ли встреча с Ним и всегда иметь такой характер, если дело идет о личной связи с Ним, о единстве с Ним, не только на сегодня, – на одно мимолетное мгновение, – но навсегда?

Пока Руфь только собирала колосья на поле Вооза, она, конечно, и не представляла себе, чтобы когда-либо между нею и Воозом могло дойти до того, чтобы ей приблизиться к Нему, а тем более – стать с ним в такие отношения, теснее которых нет на земле. Она и вообразить себе не могла, что ей надо стремиться к этой цели и продвигаться вперед, не обращая внимания на то, каково будет поведение Вооза по отношению к ней. Когда же все сделалось ей ясным, она ни перед чем не остановилась, чтобы осуществить то, что должно было вырвать ее из всякой нужды и привести к неожиданному блаженству. Как многие души еще ничего не знают о том, что значит иметь личное сношение с Господом лицом к лицу, о том, что возможно придти к чудному единству с Ним, где все Его будет наше и все наше – Его!.. Бедняки, они поднялись только на первую ступень и на том кончили, они стареют и седеют, постоянно жалуются, едва сохраняют жизнь и с недоверием слушают о том, что существует жизнь в полноте Христовой, что бывает хождение в свете от победы к победе, и преображение в Его образ. Как бы нам убедить вас: встать, направиться к нашему Господу и настойчиво приступить к Нему, чтобы блаженная цель, – Его искупление – исполнилась бы по отношению к вам! Приблизьтесь к Нему, не откладывайте, сделайте это в ближайшую же ночь!

У Руфи тогда действительно дошло до отдачи Воозу. Совершенно точно, как научила ее Ноеминь, так и поступила она, улегшись у ног Вооза. Только слуги, служанки или рабы занимали при особенных обстоятельствах, павши ниц, место у ног своих господ, или подданные у ног царя. Однако Руфь уже при первой своей встрече говорила так с Воозом, то есть в действительном смирении. Она сказала ему тогда: "Да буду я в милости перед очами твоими, господин мой!.. между тем, как я не стою ни одной из рабынь твоих" (гл.2:13). Она не возгордилась от его ласковых слов, его похвалы, его благословений и его угощений после, за обедом, – а Вооз мог в этом убедиться теперь, найдя ее у своих ног. Она доказала на деле, что она не только на словах, но и от сердца смиренна, и "ничто" в своих собственных глазах. Мир говорит: это значит – унижаться; Господь же говорит, что это – путь к возвышению (Матф.23:12; Лк.14:11; 18:14).

Отдача нашему прославленному Господу не может осуществиться, пока мы в собственных глазах представляем из себя что-нибудь. Потому что, если мы думаем, что сами можем что-нибудь сделать, сами умеем, сами добьемся, – это нас будет отвлекать от Него. Мы должны оторваться от самих себя, погрузиться в Него и, так сказать, раствориться в Нем. "Я быть ничто желаю" – прекрасная песнь, и многие дети Божьи поют ее искренно и от сердца... А все-таки у них дело не доходит до полной отдачи. В чем же причина? Это – только слова; это ничто иное, как горячее, прекрасное желание – "желание... есть во мне" (Рим.7:18) – но за которым должно последовать действие, то есть, действительная отдача. Бросься к ногам Его и останься там. Не бери себя никогда назад, что бы ни случилось. Одно должно пребывать в твоем сознании даже и тогда, когда ты давно уже встал с колен, и где бы ты ни находился: "Теперь – совершилось, я больше не свой!" И пусть все останется для тебя неоспоримым, даже если враг придет со своими возражениями, указаниями и искушениями, без которых не обойдется. Так некогда отдалась Руфь; так пусть и у вас сделается это законченным фактом.

Там, у Руфи, дошло также до излияния желания сердца ее. "Я Руфь, раба твоя", – говорит она Воозу, – "простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник". Она со своей стороны уже укрылась сама под покровом Вооза, избрала его своим местом прибежища, но ей нужно больше, она хочет и просит, чтоб он покрыл ее, чтоб это было прежде всего и его сознательным делом для нее. Можем ли мы понять, что заключалось в этом высказанном горячем желании? Простирать над кем-нибудь свою одежду или покрывало означало в те дни – привлечь того человека в свою непосредственную близость, взять его под свою защиту и осенить его всем своим достоинством и славой. Если Руфь дальше подтверждает это желание: "ибо ты родственник", – то этим она указывает на свое задолженное потерянное наследство, которое он может выкупить, чтобы в полном единстве с нею ввести ее во владение наследством. Этим она действительно принуждала Вооза, по определению закона Божьего, признать ее невестой и будущей женой своей. И Сам Бог дал ей свободу на это; Он стоял во всем этом на ее стороне.

Существует ли такое определение и для нас, детей Божиих Нового Завета? Да, слава Богу: все те прообразы и тени Ветхого Завета являются действительностью для нас во Христе, – нашем близком Родственнике и Искупителе. Он есть "наследник всего", а мы Его сонаследники, и Он призвал "нас к участию в наследии святых во свете" (Евр.1:2, Рим.8:17; Кол.1:12). Мы так соединены с Ним, что даже с Ним и умерли, погребены, воскресли и посажены на небесах (Рим.6:3-6; Еф.2:5-6). Он – глава наш, а мы – тело Его, "мы члены тела Его от плоти Его и от костей Его" (Еф.1:22-23; 5:30). И кто может пересчитать все, что принадлежит нам? Эти вечные, неизменные действительности, – реальны ли они для нас и в нас? Тот, кто до сих пор остался только при собирании колосьев и думает, что это уже – все, для чего Христос искупил его, стоит в изумлении перед этим благом; ему непонятно и чуждо, когда он слышит: "В Нем вы обогатились всем... Так что вы не имеете недостатка ни в каком даровании" (1 Кор.1:5,7). О, идите же дальше, как Руфь, которая, лишь только открылось ей то, что до тех пор было для нее тайной, тотчас устремилась к цели. Она простерла свои руки и сердце к своему наследию, но прежде всего – к Воозу. Так же и для вас посредством полного соединения со Христом, через осуществление верою, станут реальными все Его богатства, и вы достигнете непрерывного блаженства.

Еще нам будет теперь очень важно бросить взгляд на