13. Сторож на стене

Позднее в тот день мисс Ратклифф поведала мне о фоне событий, так как она поняла это из радиосообщений. Политические и религиозные демонстрации как сионистов, так и мусульман, привели к настоящему восстанию. Затем в пятницу, 23-го августа, мусульмане начали нападать на разные Еврейские общины. Именно в тот день началась наша осада в Маханех Йехуда. До сих пор, силам безопасности не удалось установить контроль над обстановкой. По предварительным подсчётам, было убито примерно двести человек большинство Евреев, но также и несколько арабов.

«Что ещё хуже» – добавили мисс Ратклифф, «верховного Комиссара Великобритании нет в стране. Но по последним сообщениям, он возвращается».

Ещё три дня обстановка в городе не менялась, двери были закрыты, ставни окон захлопнуты, а улицы пустынны. Над всем господствовала напряжённая, неестественная тишина, нарушаемая теперь уже привычном звуком винтовочной стрельбы. Затем вечером в четверг. 29-го августа, по радио объявили, что вернулся верховный Комиссар. «Может быть теперь, будут предприниматься какие-то меры!» – прокомментировала Нижмех.

Рано утром наследующий день городская тишина была нарушена новым звуком: резким повторяющимся треском пулемётного огня.

«Пулемёты!» – воскликнула мисс Ратклифф. «Это наверняка армия Великобритании. Ни у арабов, ни у Евреев пулемётов нет».

Около полудня мы услышали звуки приближающего транстпорта. Я осторожно выглянула через щель в створке. По дороге ехала английская вооружённая машина, с солдатом за пулемётом. За ней ехала открытая полицейская машина примерно с десятком полицейских с винтовками. Эти две машины проследовали мимо дома и повернули за угол в направлении, в котором я пришла из Маханех Йехуда. Примерно через пять минут раздалось несколько пулемётных очередей из того же самого направления. Затем снова наступила тишина. Позднее мы слышали отдалённую стрельбу из различных районов.

В субботу, 31 – го августа, правительство заявило, что обстановка под контролем, и что жителям всех районов даётся двадцать четыре часа, чтобы убрать баррикады, которые они построили. Ближе к вечеру люди начали выходить из домов, и на улицах снова стали слышны голоса. Медленно, но верно, жизнь возвращалась в своё нормальное русло.

В ту ночь я пошла в комнату Нижмех. «Нижмех» – начала я, «я хочу задать тебе несколько вопросов, которые я хотела спросить уже давно относительно того. что произошло в Дании, когда Господь меня в первый раз наполнил Святым Духом». Я постаралась как можно точнее описать видение с женщиной с кувшином на голове и мужчинами, сидящими вокруг неё. «С того времени, как я приехала в Иерусалима завершила я, «я видела много женщин, одетых в таком стиле и с кувшинами на голове, но я так и не увидела именно ту женщину».

«Мисс Кристенсен, я потрясена! Вы точно описали один из ритуалов арабской свадьбы. В детстве я не раз видела такие сцены».

«Но почему Бог показал мне это?»

Нижмех немного помолчала. Потом она сказала: «Много лет я просила Бога прислать кого-нибудь позаботиться о бездомных детях в этой стране Его собственной стране. И вот Он привёл вас, чтобы помогать здесь людям детям, женщинам, может быть и другим тоже. Если вы не перестанете слушаться Его и следовать за Ним везде, куда Он ведёт вас, то я уверена, что в один прекрасный день вы увидите ту сцену, которую вы описали».

«Но, Нижмех» – воскликнула я, «я пробыла здесь почти год, и всё, что мне удалось сделать, это спасти одного маленького ребёнка. Когда я только задумываюсь о всём, что нужно делать, я не уверена, что смогу позаботиться и о других детях».

«Мисс Кристенсен, я считаю, что вы закладывали фундамент того, что Бог предусмотрел для вас. А закладка фундамента почти всегда самая тяжёлая часть любого строительства. Также помните, что Бог не повторяет своих уроков. Бог не повторит с другими детьми тех уроков, которые вы усвоили с Тиквой».«Может быть. ты и права, Нижмех, но сейчас я чувствую себя неспособной». На следующий день я решила, что можно было возвратиться в Маханех Йехуда. Тиква начала это путешествие, идя рядом со мной, но закончила, как обычно, у меня на плечах. Шошанна. Вера. Эфраим и его семья. Как у них дела? Не случилось ли чего с ними? Раньше я не понимала, как много они значат для меня.

Выглядывая из открытой двери своего магазина, Шошанна увидела нас и выбежала поздороваться с нами. «Слава Богу!» – воскликнула она. «Вы живы здоровы! Мы все думали, что вас убили. Где вы были?». Я рассказала ей, что оставалась в квартире, пока не кончилась вода, а потом пошла с Тиквой в Мусрару-«Вы пешком пошли в Мусрару с Тиквой? И на вас никто не напал?» – Шошанна не могла поверить.

«Я помолилась и попросила у Бога защиты» – объяснила я. «Затем, когда я совсем обессилела. Бог послал мне на помощь

человека».«Человека? Кто бы это мог быть?» «Шошанна, поверишь ли: Бог послал мне..». я заколебалась».Ангела мне на помощь?»

«Ангела?» – Шошанна уставилась на меня. «Верю ли я? Я скажу вам, во что я верю что это мог сделать только ангел!»

В этот момент открылась дверь Веры, и она вышла, укутанная в свою шаль. Она усохла ещё больше. «Хабебти! Хабебти!» – сказала она. поглаживая мою руку. пока говорила. Затем она сложила свои руки как бы для молитвы и посмотрела вверх. Я поняла, что она благодарила Бога за моё благополучное возвращение. Пытаясь использовать все свои языковые познания, она продолжала: «Я спал». Она положила голову на руки. «Я спал пять день-шесть день-не кушать-вода». Она вытянула пальцы, чтобы показать меру, примерно стакан, как я догадалась. В это время Шошанна забрала Тикву в магазин и чистила ей банан. Когда я увидела нелицемерную радось своих двух соседок по поводу моего возвращения, мог глаза наполнились слезами. Теперь я наверняка знала, что меня приняли. Яне была чужачкой. Я уже не была языческим интервентом. Это был мой народ. Я была вместе с ними, а они вместе со мной.

Поднявшись в свою квартиру, я осмотрела свои разношерстные принадлежности-выкрашенную в белую краску кроватку, английскую коляску, кресло-качалку, примус, бутылки на полке. Я как бы встретилась со старыми друзьями. У каждого предмета была своя собственная история. Я вспоминала тот магазин, где я его купила, и сколько времени я тратила на выторговывание.

«Как хорошо вернуться домой!» – сказала я сама себе.

На следующее утро мы с Тиквой отправились в знакомое путешествие на почту. Улицы снова были заполнены людьми, а магазины были открыты. Я шла медленнее, чем обычно, получая удовольствие от достопримечательностей и звуков, которые я полюбила. Я задержалась перед небольшим ювелирным магазином, где я обратила внимание на пожилого Еврея, который склонился, сосредоточеннно обрабатывая камень. Меня поразили ловкость и точность его движений.

«Подумать только о времени, которое он тратит на обработку всего лишь одного камня!» – сказала я. «Подумать только о годах, которые он потратил на то, чтобы овладеть своим мастерством!»

Я переключилась на свой опыт по уходу за Тиквой. Разве это не было ученичеством? Непроизвольно я склонила голову. «Господи, если у Тебя есть и другие драгоценные камни здесь в Иерусалиме которые нуждаются в моём внимании, я готова».

Я почувствовала, как Тиква потянула меня за руку. «Мама вверх! – сказала она. Присев, я подняла её на плечи, и мы продолжили наше путешествие на почту.

Я не была уверена, что во время мятежа поступала почта, но к своему восторгу я обнаружила наскоро набросанную телеграмму от мамы:

Новости из Иерусалима очень тревожны, и я не слышала от тебя уже две недели. В безопасности ли ты? Может быть, тебе что-то нужно деньги или еда? Как я могу помочь тебе?

Вернувшись домой, я разложила мамино послание на столе и снова перечитала его, продумывая, как ответить на каждый вопрос.

В безопасности ли я? Да, слава Богу, я в безопасности? Не только в безопасности, но жива и здорова и счастлива!

Нужны ли мне деньги? Я открыла свой кошелёк. Там было почти три доллара. Я уже заплатила за квартиру. В банке у меня было примерно шесть долларов. Нет, деньги мне не нужны.

Нужна ли мне пища? Я осмотрела полки. Там было масло и хлеб, маслины, инжир, помидоры, несколько яиц, коробка сардин, банка молока. Были также сахар и кофе. Нет, еда мне не нужна.

Я достала бумагу и начала писать письмо маме. У меня ушло несколько страниц на описание моих приключений во время мятежа и возвращения в Маханех Йехуда, Затем я написала:

Ты спрашиваешь, как помочь мне. Я думаю, что ты, как и каждый Христианин, можешь многое сделать. Посреди всех сражений Бог показал мне кое-что, совершенно изменившее моё мировоззрение. Я вдруг поняла, что у всех Христиан есть долг, который не выплачивался веками Израилю и Иерусалиму. Благодаря им, у нас есть Библия, пророки, апостолы, Сам Спаситель. Слишком долго мы забывали об этом долге, но вот наступило время начать выплачивать его а сделать это мы можем двумя способами Преждевсего, нам надо покаяться в наших грехах против Израиля: в лучшем случае, в нашей неблагодарности и отсутствии заботы; в худшем случае, в нашем открытом презрении и преследовании

Затем, с истинной любовью и заботой, мы должны молиться так, как нам говорит псалмопевец: "о мире Иерусалиму", помня, что мир только тогда придёт в Иерусалим, когда Израиль обратится к Богу. Бог показал мне, что отныне молиться таким образом об Иерусалиме будет той наивысшей формой служения, которую я могу предложить Ему. Затем я взяла ладонь Тиквы, положила её на нижнюю часть страницы и обвела контур руки и пальцев. Рядом я на писала: «Тиква тоже передаёт свою любовь!» Возвращаясь на почту на следующее утро, чтобы отправить письмо маме, я помедлила, чтобы посмотреть на теперь привычные очертания стен Старого Города. Как бы я чувствовала себя, если бы мне пришлось стоять там в качестве сторожа, терпя жар солнца и молчаливый холод ночи? Это было бы тяжёлым и одиноким заданием, подумала я. Стены такие большие, враг может подойти со многих сторон. Но предположим, что стражей много, целая компания, стоящая плечом к плечу… Господи, помоги мне занять своё место как стража на стене!