spiritfount@gmail.com
Глава 12. Золотой светильник
И сделай светильник из золота чистого; чеканный должен быть сей светильник; стебель его, ветви его, чашечки его, яблоки его и цветы его должны выходить из него; шесть ветвей должны выходить из боков его: три ветви светильника из одного бока его и три ветви светильника из другого бока его; три чашечки наподобие миндального цветка, с яблоком и цветами, должны быть на одной ветви, и три чашечки наподобие миндального цветка на другой ветви, с яблоком и цветами: так на всех шести ветвях, выходящих из светильника; а на стебле светильника должны быть четыре чашечки наподобие миндального цветка с яблоками и цветами; у шести ветвей, выходящих из стебля светильника, яблоко под двумя ветвями его, и яблоко под другими двумя ветвями, и яблоко под третьими двумя ветвями его [и на светильнике четыре чашечки, наподобие миндального цветка]; яблоки и ветви их из него должны выходить: он весь должен быть чеканный, цельный, из чистого золота. И сделай к нему семь лампад и поставь на него лампады его, чтобы светили на переднюю сторону его; и щипцы к нему и лотки к нему [сделай] из чистого золота; из таланта золота чистого пусть сделают его со всеми сими принадлежностями. Смотри, сделай их по тому образцу, какой показан тебе на горе.
Одним из главных предметов во святилище был золотой светильник со своими принадлежностями. Из только что прочитанных слов текста мы уже, вероятно, заметили, что он должен был представлять собой выдающееся произведете искусства, так как был сделан весь из одного куска чистейшего золота высшего качества, весом в тогдашний талант, что соответствовало, приблизительно, ста нашим нынешним фунтам. Его устройство, массивное подножие, шесть выходящих из него на две стороны ветвей, равно как и украшавшие его чашечки на подобие миндального цветка, яблоки и цветы, все было вычеканено с применением большой силы из одного и того же куска. Сам Бог не только дал Моисею описание этого светильника, но, как мы видим из заключительных слов повеления Божия, показал ему на горе Синае даже точную картину, или образец его; это ясно указывает, что он занимал очень важное место среди прообразов будущих благ. Это же вытекает и из положения, которое он занял во святилище. Он был в нем прямо необходим, потому что без него внутри святилища господствовал бы полный мрак, и богослужение пришлось бы там совершать ощупью или оно сделалось бы даже совершенно невозможным, Внешний свет, освещавший весь двор, не проникал в эти священные покои. Ни солнце днем не сияло здесь, ни луна и звезды не мерцали там ночью, потому что в скинии не было окон, и дверь ее оставалась всегда закрытой. Кроме того, это было тоже намерением Божиим, чтобы не обыкновенный, естественный, но святой, божественный свет, носителем которого должен был быть золотой светильник, освещал небесные прообразы и совершавшееся здесь богослужение. Итак, мы уже видим из этих различных обстоятельств важное значение этого великолепного предмета. Да осветит и нас истинный, божественный свет, чтобы в нем видеть настоящее значение
золотого светильника.
Это снова Христос, возлюбленные, Которого мы имеем пред собою в этом прообразе. Он стоит здесь в таком образе, и мы видим Его с такой стороны, как еще до сих пор Его не видали, именно, как "свет миру". Первое, что мы замечаем, при взгляде на этот светильник, это, что в нем не видно ничего из известного нам дерева ситтим; он сделан весь, целиком, из одного металла, золота, означающего, как мы знаем, божественную природу Христа. Таким образом, светильник научает нас искать источник всякого света только в Боге одном. Вне его нет ничего, кроме мрака и ночи. И так как Господь Иисус – истинный Бог и жизнь вечная, то Он и истинный свет и носитель Его. Он был, как говорит нам Иоанн в начале своего славного Евангелия, "светом человеков" еще раньше, чем стал человеком, "Он светил во тьме, и тьма не объяла Его". Он "был в мире, и мир чрез Него начал быть", продолжает апостол дальше и, затем, сетуя, прибавляет: "И мир Его не познал" (Иоан.1:4,5,10). Из приведенных здесь слов апостола ясно вытекает, что Господь наш сделался светом миру не только со дня Своего воплощения на земле, но, что, будучи всегда Богом, Он всегда был и светом, соответствуя вполне этому ветхозаветному прообразу, сделанному из чистого золота. Он сделался человеком, чтобы принести нам именно этот самый, а не какой-либо другой свет, чтобы мы, бывшие тьмою, могли бы постичь Его и приблизиться к Нему. Но ни один луч этого чудного света, ни одна искра божественного познания и ни одно слово из всех удивительных откровений, которые Он принес нам, не были из человеческого источника или даже из Его человеческой природы, в которой Ему Самому приходилось "преуспевать в премудрости и возрасте, и в любви у Бога и человеков" (Лук.2:52); все в Нем было, в этом отношении, божественно, без малейшей человеческой примеси; только эти блаженные откровения, этот божественный свет пришли к нам в наших человеческих, нам понятных словах в наши человеческие опыты, которые Он пережил пред глазами нашими, и они светили нам чрез завесу плоти Его, или, в лице Его, были перенесены в ежедневную земную жизнь, и, в таком уже виде, нам предложены. Именно поэтому Он, "сияние славы и образ ипостаси" Бога, Обитавший в неприступном свете, сделался для нас таким привлекательным светом; светом, к которому, как бы испорчены и достойны осуждения мы ни были, мы все же можем приблизиться и имели и имеем право смотреть на Него, не боясь и не будучи ослеплены и осуждены им; светом, настолько нежным и приятным, что сидящие во тьме и тени смертной не только могут выносить его, но и радостно приветствовать его. Затем, как он прост и чист! Он открывается детям и младенцам, и они в состоянии вместить его; как утешительно, что те которые в страхе взывают из глубины нужды, встречают его, как зарю лучшей надежды. И, наконец, как совершен он! Подобно этому семилампадному светильнику, который, своими семью огнями, олицетворяет совершенное освещение и озаряет своим сиянием святые символы святилища, равно как и совершающееся здесь богослужение, так озаряет и Христос Своим светом вечный, Им Самим исполненный, совет Божий, в который желают проникнуть Ангелы. О, если б и мы стремились вперед! Чем более познается свет Его, тем сильнее жаждешь Его Самого, так что, наконец, стремишься только к тому дню, когда мы познаем Его, подобно как мы познаны.
Но пойдемте, возлюбленные, дальше. Не один Христос, но Христос и Церковь Его показаны нам здесь. Золотой светильник со своими семью ветвями показывает нам Его не только, как Источник света; но и представляет нам Его в Его развитии на земле в течение веков. Он, единственный в роде Своем, корень, родословное дерево нового поколения, пустил от Себя много сучьев и ветвей, составляющих с Ним одно, которые Он носит, и которые делают Его совершенным как эти семь ветвей, выходившие из одного стебля и образовавшие один светильник. Апостол Иоанн, показывающий нам Христа в Его Откровении, или развитии в течении веков, в первом своем видении видит опять этот семичленный золотой светильник, несомненно похожий на светильник скинии, и значение этого светильника было истолковано Иоанну Сыном Божиим так: "Семь светильников, которые ты видел, суть семь Церквей". Под "семью Церквами", где число семь опять обозначает полноту и совершенство, мы подразумеваем всю воинствующую церковь Божию всех времен и всех стран на земле. В ней Он развивается, в ней является миру еще и в наши дни.
Но какая чудная картина: Христос и Христовы в продолжение тысячи и тысячи лет пребывающие во святилище! Христос и искупленные Его так тесно соединены между собою, что они, вообще, составляют одно с Ним, а также и одно друг с другом, потому что, хотя здесь выступают семь ветвей, они все же составляют не семь отдельных предметов, но один. И далее: Христос и Его искупленные причастны одного и того же естества, именно естества Божеского (2Пет.1:4); так что здесь наглядно то, что апостол Павел говорит Евреям, выставляя нам эту истину: "Ибо и Освящающий и освящаемые все от Единого" (2:11).
Подходя ближе к этому золотому светильнику, мы даже в том, как он произошел, увидим Христа и Церковь Его. Благородный металл, чистое, высшего сорта золото, употребленное на него, только под многими тяжелыми ударами молотов, обратилось в чудо искусства, красовавшееся во святилище. Те семь ветвей должны были быть буквально выбиты из ствола, и чашечки, на подобие миндального цветка, яблоки и цветы, так чудно украшавшие его, обязаны своим происхождением тем же ударам, на него падавшим.
Глядя на Христа, мы видим то же самое; совершенно подобным же образом совершалось на наших глазах и Его развитие здесь на земле, как самой личности Его, так и Его членов. Разве мы не читаем о Нем, что Он был "изъязвлен и мучим"? Не сказано ли: "Господу было угодно поразить Его"? Какова же должна была быть сила ударов, нанесенных Ему, чистому золоту, простертой над Ним рукой Божией! И какова была цель всего этого? Слушайте, дорогие мои, и внимайте: чтобы – позвольте мне выразиться картинно, сообразуясь с нашим символом, – чтобы семь золотых ветвей вышли от Него. Потому что мы читаем о Нем далее: "Когда душа Его (под ударами этими) принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его". (Ис.53:10). Да, народ Господень есть потомство, семя Его, рожденное Его страданиями; без этих страданий, без Его смерти, Он, по собственным Своим словам, остался бы один (См. Иоан.12:24). Но Он сделался истинной лозой виноградной со многими ветвями, стволом, от которого исходят дети Его, как побеги, истинным небесным светильником с ветвями, Его украшающими и, как мы уже говорили, дополняющими совершенство Его; потому что о Церкви Его сказано, что она есть полнота Наполняющего все во всем.
Но как окончательный вид светильника образовался под ударами молотов, так и ветви его, и каждая из них в отдельности, нуждались в подобных же ударах, чтобы развиться во всей своей миловидности и красоте. Другими словами, как Христос Сам страданиями достиг совершенства (Евр.2:10), так надлежит и искупленным Его "многими скорбями" войти в Царствие Божие. Если они золото, подобно Ему, то они, как и Он, пойдут под молот, как Он, войдут в горнило и, подобно Ему, в огонь; но они ничего не потеряют от этого, только сделаются испытанными и драгоценными.
При внимательном рассматривании золотого светильника с его ветвями, вероятно можно было видеть на нем следы его изготовившего орудия, так как на предметах, вычеканенных из золота, всегда можно различить почти каждый отдельный удар. Так и мы "всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса", но только единственно с той целью, "чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертном теле нашем" (2Кор.4:10). В какой мере действует в нас смерть Его, в такой же мере изображается в нас и образ Его и всякий удар, поражающий нас, обращается, действием Божием, в средство сделать нас подобными нашему возвышенному образцу. Посмотрите внимательно на эти цветочные венчики и цветы, на эти яблоки и чашечки на стебле светильника: они произошли от ударов, направленных искусной рукой, так что вышли чудным украшением; но и на ветвях стебля вы находите совершенно подобные же украшения, и они произошли совершенно таким же путем; итак, одинаковая краса и одинаковая слава на обоих, потому что они были подвержены одинаковой обработке. И потому нам не следовало бы удивляться или чуждаться огненного искушения, для испытания нам посылаемого, но мы должны бы знать, раз навсегда, что "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу; ибо, кого Он предузнал (заметьте хорошенько, что здесь указывается причина, почему все содействует ко благу), тем и предопределил быть подобным образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями" (Рим.8:28,29). Поэтому непоколебимо верно то, что "наше кратковременное легкое страдание производит в безмерном преизбытке вечную славу" (2Кор.4:17).
Мы рассмотрели происхождение золотого светильника и развитие его великолепия, и видели в нем Христа и искупленных Его; обратим же теперь внимание на его назначение. Другого назначения, как светить, он, конечно, иметь не мог, Он существовал не только для того, чтобы являть свой собственный блеск, но, прежде всего, чтобы распространять свет во мраке и озарять им предметы, высокое достоинство которых не могло бы быть видимо без света. Там, во святилище, находились славные богатства, которые в окутывавшем их мраке были бы совершенно бесполезны, так как никто не мог бы пользоваться их благословениями без того ясного света семи лампад золотого светильника. Там, как мы уже видели, стоял золотой, жертвенник благоговейного поклонения Богу, накрытый стол с хлебами предложения, драгоценная трапеза священников Божиих; там находилось искусно вытканное покрывало с изображением херувимов, являвшее славу Божию; затем завеса у входа во Святое-святых и весь блеск во всем святилище – все предметы, не имевшие цены без света золотого светильника, с ним же – предметы, составляющее наше блаженство.
Аминь.
Содержание
2012-12-25
И.В.Каргель
55568