Глава 23. Священники

И возьми к себе Аарона, брата твоего, и сынов его с ним, от среды сынов Израилевых, чтоб он был священником Мне, Аарона и Надава, Авиуда, Елеазара и Ифамара, сынов Аароновых.

(Исх. 28:1)

В нашей прошлой беседе мы видели только некоторые общие, главные черты в личности первосвященника. Мы вникнем более в подробности, когда будем рассматривать в его облачении дарованное ему Богом снаряжение для святого звания. Но пробел был бы очень чувствительный, если бы мы тотчас же перешли к их рассмотрению, не упомянув сначала о тех лицах, о которых Бог, в Своем повелении помазать Аарона, упоминает так же, как и о самом Аароне. Правда, он был и оставался всегда главным лицом; правда, все шло по его распоряжению, и от него же как бы изливалась во все стороны жизнь, проявлявшаяся во всей скинии собрания; но как пусто было бы в тех священных покоях, если б все служение должно было производиться одною лишь личностью его и если б только одни его руки действовали ,и совершали все, как во дворе и святилище, так и во Святом-святых. Таково и не было намерение Божие; нет, Бог именно хотел, чтоб рядом с ним, под руководством его и в то время, когда он служил во святилище и Святом-святых в том же святилище, или во дворе его, или же в стане, а в случае нужды и вне стана, пред Ним совершали служение еще иные святые руки. Для этого Он по милости Своей избрал

священников.

Им мы и посвятим нашу сегодняшнюю беседу.

Обратим наше внимание прежде всего, как мы делали и при рассмотрении первосвященника, на их происхождение. Они были, как написано в нашем тексте, "из среды сынов Израилевых" и таким образом, из одного и того же народа с первосвященником, из одного и того же колена и могли в этом отношении называться с полным правом его братьями; в том же самом стихе они также, два раза подряд, названы "сынами его", каковыми они и были в действительности. Это было еще более тесное родство, они были рождены им, были от плоти его и от костей его. Для каждого священника, который должен был предстоять пред лицом Божиим и служить во святилище, мысль, что он связан с первосвященником такими тесными узами, теснее которых уже нет, что он служил там не под глазами чужестранца, чужого или незнакомца, но в тесном общении и под ответственностью друга и родственника, стоявшего к нему ближе, чем кто-либо другой на земле, – должна была быть утешительной и драгоценной. Каждый Израильтянин мог, с некоторым страхом, думать о служении священника во внутреннем святилище, где обитает Бог, Бог Ревнитель; сам же священник мог со спокойным сердцем и великой радостью направлять шаги свои к тому месту, где он знал, что брат его, сам отец его стоит на служении.

Два имени, дорогие братия, прекраснее и приятнее которых для чада Божия не может быть, вложены в уста великого Первосвященника в послании, особенно выдвигающем Его первосвященническое звание. Это имена "брата" и "отца", которые Он применяет к Себе Самому в отношении к искупленным Своим. Прочтите с особенным вниманием следующие слова: "Надлежало, чтобы Тот, для Которого все, и от Которого все, Приводящего многих сынов в славу, вождя спасения их, совершил чрез страдания. Ибо и Освящающий и освящаемые, все от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями, говоря: "Возвещу имя Твое братиям Моим, посреди церкви воспою Тебя"... И еще: "Вот Я и дети, которых дал Мне Бог" (Евр.2:10-13). Мы уже видели в предыдущей беседе, как Он в прообразе первосвященника родствен Своим по Своей человеческой природе; здесь же указывается на родство Его божественной природы, потому что, – заметьте особенно причину, почему Он называет их детьми и братиями, – "все от Единого" (т.е. от Бога), как "Освящающий" (и это Он), так и "освящаемые" (это искупленные Его). Как Он исходит от Отца, так исходят от Отца и они, потому что и они рождены от Отца; но жизнь, сообщенная им, есть жизнь великого Первосвященника. Так является Он одновременно и Братом и Отцом их. Неправда ли, дорогие дети Божии, какое счастье сознавать, что мы священники Божии, и что мы смеем ими быть, потому что, искупив нас, Он искупил нас для этого. В этом драгоценном сознании лежит еще то другое чудное сознание, что мы священники в сообществе с нашим великим Первосвященником, родственным и тесно связанным с нами, что дает нам неизреченную радость для вступления и непрестанного пребывания пред лицом Бога и Отца нашего. Кровь Его, говорит нам апостол Павел, доставила нам дерзновение для входа во святилище; первосвященство же Его над всем домом Божиим дает нам возможность приступать "с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести" (Евр.10:19-22).

Посмотрим, далее, на избрание ветхозаветных священников. "И возьми к себе Аарона и сынов его с ним, от среды сынов Израилевых, чтоб он был священником Мне", таково было повеление Божие. Из этого повеления прежде всего видно, что, как ни высоко стоял первосвященник Аарон над своими сослужителями, тем не менее избрание последних совпадало с избранием его. Не раньше и не позже были они назначены на свое славное служение и высокое положение, как в тот момент, когда был назначен и глава их семьи. Затем, в глаза бросается другое, достойное внимания обстоятельство, и это было то, что они собственно в нем избирались в священники. "Чтоб он был священником Мне"; повторяется многократно, как бы Бог видел и хотел видеть только одного первосвященника Аарона, и в нем, одном упомянутом, как бы само по себе, подразумевал сыновей его.

Какие чудные, драгоценные мысли должны возбуждать в нас эти истины, если мы обратимся от этой прообразной тени ко Христу, истинному Первосвященнику. Если мы можем себе представить в течение прошедшей вечности минуту, в которую Отец назначил и избрал Единородного в первосвященники народа Своего, то мы можем также знать, когда было наше избрание быть священниками Его, так как наше избрание совпадало с избранием Его. Апостол в кратких словах говорит нам, что это случилось "прежде создания мира" (Еф.1:4); он также говорит нам, что наше избрание заключалось в избрании Его, свидетельствуя, что Бог избрал нас в Нем, т.е. во Христе. Бог видел только Христа и видит только Его, и в Нем, превознесенной Главе, всех членов Его. Все, нам дарованное от века, и все, что будет еще принадлежать нам в вечности, получаем мы чрез Него. И, потому что Бог призвал нас, говорит нам в другом месте апостол Павел, "званием святым не по делам нашим", они не были основанием или побудительной причиной для этого, эта причина находилась в чем-то ином и относилась ко времени, когда не могло быть и речи о каких-либо делах наших; причина эта была именно "Его изволение и благодать, данная нам во Христе Иисусе прежде вековых времен" (2Тим.1:9). Чудная спасительная тайна божественной любви, не знающей начала для искупленных Его, как и не знающей начала для Единородного, имеющей одно основание и одну причину, которые никогда не могут поколебаться, потому что они находятся не в них, но в возлюбленном Сыне Божием! Взирай всегда на эту тайну, чадо Божие, когда ты совершаешь твое священническое служение; помни: не ты призвал и избрал себя и ты стоишь перед Святым Богом не в своем собственном достоинстве, не в том, что ты есть или что имеешь, но ты избран во Христе и стоишь тоже сокрытый в Нем перед Иеговой. А потому "горы сдвинутся и холмы поколеблются, а милость Его не отступит от тебя, и завет мира Его не поколеблется, говорить милующий тебя Господь" (Ис.54:10).

Взглянув на избрание священников, остановимся немного и на их достоинстве. Что касается их достоинства, то очевидно, что они, как священники, были высоко подняты над народом, почему и были отделены от него. Со дня призвания их, место их не было уже более там с другими в стане, но при дворе "великаго Царя", во святилище Божием и в близости Его. Преданный Господу царь Давид благословляет их высокое положение, возглашая: "Один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия" (Пс.83:11). Но священники могли пребывать не только во дворе или быть привратниками дома Божия; нет, Господь предназначил им высшее место, а именно среди святилища. Псалмопевец как бы завидует им в этом преимуществе, когда, указывая на них, восклицает из глубины сердца: "Блаженны живущие в доме Твоем; они непрестанно будут восхвалять Тебя" (ст.5). Итак, из происхождения и избрания священников мы знаем уже, что они пребывали здесь чрез первосвященника и ради него и, таким образом, все достоинство их заключалось в их великой главе, их брате и отце. В действительности вся слава, облекавшая его, принадлежала также и им и переходила, хотя только отчасти, и на них. Если он был главой их, то они были членами его, без которых он не мог бы быть главою; если он был для них все во всем, то и они, в свою очередь, дополняли его в деле и служении его. Поэтому, священникам была приобщена часть чудных качеств первосвященника, потому что, как одежды Аарона, указывавшие на его достоинства, так и одежды их частью должны были иметь сходство с теми одеждами "славы и благолепия". Таким образом, они носили на себе видимые знаки своего положения.

Бесконечно важно для каждого чада Божия верно понять и затем радостно и спокойно занять свое высокое положение, которое оно имеет во Христе пред Богом. Опасность, сделаться чрез это высокомерным, здесь совершенно исключена; напротив, ничто не может так уничтожить и смирить нас, как действительное вкушение избытка благодати Божией. Надменно присвоенная благодать и воображаемое высокое положение, правда, могут сделать нас высокомерными, но никогда не сделает этого действительное обладание ими, потому что действительное обладание всегда связано с глубоким и непреодолимым сознанием: "Все, что я имею и что я есть, все это имею я только единственно в Тебе, моя великая, превознесенная Глава". К сожалению, существует значительное число детей Божиих, не осмеливающихся занять свое священническое положение пред Богом; они почти всегда стоять перед Ним в положении жалких грешников или, как те из Израильтян там во стане, вне скинии, которые восклицают, говоря: "Пусть не говорит с нами Бог, дабы нам не умереть" (Исх.20:19), вместо того, чтобы радостно идти вперед, они со страхом отступают назад. И все-таки, Господь, когда возлюбил и омыл их Своею кровию, соделал их "царями и священниками Богу и Отцу Своему" (Откр.1:6), Он вполне определенно и решительно объявляет им: "Вы – (не должны сделаться таковыми, а теперь уже) "род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел" (1Пет.2:9); если Он, великий Первосвященник, избран, то и вы, если Он – Царь и Священник, то и вы с Ним; если Бог называет Его "Сын Мой возлюбленный", то и вы сделались чрез Него Его собственностью. О, если бы вы только верно поняли и использовали это! Поистине, вам бы открылись еще более глубокие тайны и более тесные узы, если бы вы узнали, что вы названы членами тела Его, от плоти Его и от костей Его (Еф.5:30) и даже "полнотой Наполняющего все во всем" (Еф.1:23). Братия мои, будем остерегаться, чтобы нам не отрекаться, как склоняет нас к этому наше жалкое чувство, от положения, которое Христос приобрел для нас кровию Своею, но осуществлять его верою, присваивать себе и стоять в нем, служа Ему, потому что только тогда мы будем с дерзновением приближаться к Нему.

Нам должно быть ясно, что вместе с высоким достоинством, связывались и священнические права. Как много славных преимуществ имели они пред всеми братьями своими из народа! Как служители Божии, они никогда не могли спуститься до положения служителей и рабов человеческих, они также не должны были платить никаких повинностей и податей, кроме добровольных даров Господу. С священническим званием наступал для них и вечный юбилейный год. Далее, тогда как их братья из народа проводили дни свои во дворе скинии, пред ними, раз навсегда, была открыта дверь во святилище Божие, где они могли поклоняться у золотого жертвенника, питаться хлебами предложения, ходить в священном свете золотого светильника и созерцать величие славы Иеговы в покрывале с херувимами и завесе. Что бы ни предложил Израильтянин за все это, оно было недоступно ему, тогда как высоко облагодатствованный священник, в силу дарованного ему права, имел все это даром и безвозмездно.

И вот, мы хотели бы спросить: какое царственное право подобно тому, которое новозаветный священник разделяет со своей превознесенной Главой? Он живет в "лето Господне благоприятное" (Лук.4:19), в которое все пленные освобождаются и все измученные отпускаются на свободу (Лук.4:18,21), потому что это обетование исполнилось пред его глазами. Он сам освобожден Сыном и потому истинно свободен и вечно пребывает с Сыном в доме (Иоан.8:35,36). Он стоит теперь в свободе, дарованной ему Христом, не подвергаясь опять игу рабства (Гал.5:1). Он знал, после того как он куплен дорогою ценою, что его неоспоримое право уже не делаться "рабом человеков" (1Кор.7:23). И как в высшей степени драгоценно его общение со своим великим Первосвященником, в сообществе с Которым, где бы он ни находился, он всегда пребывает во святилище и ходить во свете Его; потому, хотя и среди мира, и окруженный опасностями, он живет, как введенный из царства тьмы в царство возлюбленного Сына (Кол.1:13). Он Сам вечеряет с ним, Он – хлеб жизни его, который остается ежедневной и непрестанной пищей и наслаждением его; чрез Него он имеет свободный доступ ко всякой благодати "и хвалится надеждою славы Божией" (Рим.5:2); да, он вступает теперь уже в присутствие Бога и Отца своего, чтобы с очищенным сердцем и с детской верой взирать на Него и, наконец, когда наступить день его, он войдет во внутреннейшее, за завесу, куда предтечею за него вошел Иисус, Первосвященник навек по чину Мелхиседека (Евр.6:19,20).

О, мои возлюбленные братья, это все факты, уготованные для каждого из народа Божия. Скажите, согласны ли они с вашим ежедневным опытом? Пользуетесь ли вы в достаточной мере вашими столь щедро дарованными вам правами? Неправда ли, какими богатыми, радостными, сильными и блаженными были бы вы непрестанно, если бы делали это? Тогда, поистине, как говорит апостол, не было бы "недостатка ни в каком даровании", и оставалось бы только одно – ожидать явления Господа нашего Иисуса Христа, дабы узреть Его лицом к лицу (1Кор.1:7). Да, только когда мы верою вступаем в эти блаженные права, мы можем ходить и служить, как священники, потому что тогда все священнические дары благодати практически усвоены нами. И почему не сделать этого сегодня, почему не именно теперь? Потому что, если мы дети, то и наследники; итак, значит, уже сегодня, уже теперь,- наследники, именно наследники Божии, сонаследники же Христу (Рим.8:17); завещание нашего Завещателя уже вступило в силу, потому что Его смерть уже последовала и с Его стороны больше ничего выполнить не осталось. Теперь дело в нас, чтобы мы не откладывали это наследство, как мы часто делали, по ту сторону гроба, в вечность, – там, без сомнения, будут неизреченные, славные дары для нас, – мы должны теперь же осуществлять милости, приобретенные и дарованные нам для этой жизни. Да покажет нам во свете Своем Дух Святой, единый, дивный Толкователь этого божественного завещания, все, что уже теперь принадлежит нам, и да научит Он нас присвоить это себе!

Упомянем еще о служении священников. Как они имели свое достоинство и свои права, так каждый из них имел и свое особенное служение, как оно назначалось им в свое время и назначалось первосвященником, с которым они и в служении были в общении. Потому мы находим их с ним или, по его распоряжению, как у медного, так и у золотого жертвенника, мы видим их приносящими Господу кровавые жертвы и также воскуряющими фимиам во святилище; они то зажигают священный огонь, то поддерживают уже зажженный; им приходится иметь дело как с чистыми, так и с прокаженными Израильтянами; во святилище, во дворе, в стане и даже вне стана – всюду мы находим их деятельными по указанию первосвященника, во исполнение воли Господней.

Не то ли именно, что мы имеем святое служение, часто, очень часто упускается нами из виду? Сколько раз стремились мы к наслаждению, как часто настаивали на наших правах, не думая, что они настолько даются нам, насколько мы употребляем их в служении Его. Правда, мы знаем, что все обетования Божии, служащие для нас залогом милостей Его, "в Нем да и в Нем аминь", но всегда ли мы думали, что они "во славу Божию, чрез нас" (2Кор.1:20)? Если наша цель – прославление Бога, если мы желаем их исполнения, чтобы быть в состоянии вернее и лучше служить Ему, то они будут для нас всегда наличными деньгами.

Если б мы хотели всецело покориться Ему и смотрели бы на служение наше, как на совершаемое для Него, то каким обширным и разнообразным сделал бы Он его вскоре! Мы "вышли бы к Нему за стан, нося Его поругание" (Евр.13:13). мы стояли бы среди стана "между мертвыми и живыми", чтобы прекратилась язва (Числ.16:47,48), "ходящая во мраке и опустошающая в полдень" (Пс.90:6). Мы поступали бы подобно Ему, великому Первосвященнику, и, как Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами приносил молитвы и моления Богу о спасении нашем, так и мы приносили бы таковые Богу и Отцу нашему за погибший мир, чтобы он был спасен. Благословенные в Нем, мы горели и пылали бы желанием, чтобы и мир получил благословение. И как бы мы отреклись от самих. себя, видя пред собой чудный пример Его, который Он нам оставил, дабы мы шли по стопам Его. Глядя на Его отдачу Самого Себя в жертву, благоухание приятное Господу, не отдали бы и мы тела наши в жертву живую, святую и благоугодную Богу? Как бы скоро мы поняли, что только это может быть единственным разумным служением Богу, которому, хотя существовало бы начало, но, как и должно быть, никогда конца не будет. О, если бы все дети Божии совершили эту полную отдачу Господу! О, если бы каждая наша мысль истекала из священнического сердца, каждое наше слово исходило из священнических уст, каждое дело наше совершалось посвященными руками и наше внутреннее и внешнее направление жизни свидетельствовало об образе мысли нашего великого Первосвященника: чтобы Он, как Глава, несущая на Себе ответственность за членов Своих перед Богом, не должен был бы, при взгляде на наше хождение, сказать: "Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим" (Откр.3:2).

Еще одно; нам не хотелось бы расстаться со священниками, не бросив взгляда на их взаимное отношение друг к другу, Оно, казалось бы, должно было быть самое лучшее. Не были ли они все дети одного отца и, таким образом, одинакового происхождения? Не одинаково ли было их призвание и, именно, к одинаковому достоинству, одинаковым правам, одинаковому служению и одинаковой славе? И все это давалось им единственно из милости, даром. И не служили ли они одному превознесенному Господу под руководством одной, общей главы, первосвященника? Воистину, здесь не было ничего, чем бы можно было друг друга упрекать, чему завидовать и чем бы превозноситься друг пред другом; между ними могло существовать только братское отношение, отношение полного единства.

Но оставим эту картину и перейдем к иной; идите и посмотрите на великого Первосвященника, смотрите, как Он стоит там, на пороге святилища и Святого-святых, готовый войти за завесу, и как Он еще раз обращает Свой взор на остающееся великое множество священников. Он молится и просит за них, и что же побуждает Его к тому, чего жаждет Его горячо любящее сердце? Подойдите и послушайте: "Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино; да уверует мир, что Ты послал Меня" (Иоан.17:21). "Едино в Нас" – с этим желанием вышел Он из этого мира. И что же? Услышаны ли эти сердечные воздыхания нашего несравненного Ходатая одновременно и с той и с другой стороны завесы? Ах, почти кажется, что они нашли мало отголоска со стороны тех, за кого они вырывались из Его сердца. А между тем, разве они менее облагодатствованы, нежели те священники Ветхого Завета? Не дано ли им все, что навеки объединяет их? Послушайте только, с какой уверенностью говорит Он Отцу: "Славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино" (Иоан.17:22). Итак, в славе этой у них нет недостатка, она им дана, и дана уже тогда. Как безумно поэтому начинание, если они хотят теперь создать эту славу единства; не значит ли это отрицать Его уверение пред Отцом? Поэтому придите, дорогие братия, придите и научитесь сознавать и эту дарованную славу; признавайте ее за братьями вашими, потому что, давая ее, Христос дал ее всем: и, прежде всего, ищите ее лишь там, где ее видел и желал видеть Он Сам, именно в чудном и славном "в Нас". И если бы тысячи стоящих рядом с вами оспаривали у вас эту славу, она будет сопровождать вас, она осчастливит вас, потому что, как истина Божия, она будет с каждым днем все сильнее и сильнее сказываться сердцу вашему, и вы будете более, чем когда-либо возносить священнические моления за тех, которые отделяются от единства во Христе: