Глава 26. Пояс

И пояс ефода, который поверх его, должен быть одинаковой с ним работы, из [чистого] золота, из голубой, пурпуровой и червленой шерсти и из крученого виссона

(Исх. 28:8)

Сегодня мы приближаемся к искусно вытканному поясу первосвященника. Он принадлежал к ефоду и был далеко не маловажной или лишней принадлежностью, как мы, жители Запада, легко обходящиеся без него в нашей одежде, могли бы подумать. На Востоке же, при широком покрое одежд, пояс составляет, вообще, одну из существенных и необходимых частей одежды. Он делает человека совершенным мужем, годным на работу и деятельность, и дополняет и завершает его наряд. Вряд ли кто-либо появлялся без пояса в обществе, едва ли даже показывался кому-либо и едва ли совершалось какое-нибудь действие без него. Поэтому мы и встречаем в Св. Писании целый ряд очень серьезных и настойчивых духовных увещаний и ободрений, имеющих отношение к значению этой, столь важной для ежедневной жизни, принадлежности одежды жителя Востока и основанных на присущих ей достоинствах. Желая, например, видеть нас годными для драгоценного дела Своего здесь на земле, Он говорит нам: "Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною", потому что это первое для того, чтобы быть готовыми "благовествовать мир" (Еф.6:14,15). Такое же увещание, с подобной целью, получали и ветхозаветные пророки. Так, Иеремии, уклонившемуся вначале беспрекословно последовать призыву, прямо говорится следующее: "А ты препояшь чресла твои, и встань, и скажи им все, что Я повелю тебе. Не малодушествуй пред ними, чтоб Я не поразил тебя в глазах их" (Иер.1:17). Чтобы дети Божии были готовы к заранее возвещенным им "Христовым страданиям и последующей за ними славе", апостол Петр увещевает их следующими словами: "Посему, препоясав чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа" (1Пет.1:13). Далее, чтобы мы с полной готовностью ожидали Его возвращения, Он Сам говорит нам: "Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи" (Лук.12:35). К Самому Господу, идущему на совершение дела Его, обращен возглас: "Препояшь Себя по бедру мечем Твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею. И в сем украшении Твоем поспеши, воссядь на колесницу, ради истины, и кротости, и правды" (Пс.44:4,5). Этими и другими подобными местами очень ясно изображено значение пояса в слове Божием. Очевидно, что описанный Богом, точно так же, как и другие славные одежды и даже самые драгоценные камни,

пояс первосвященника

имеет высокое значение. Господь собрал нас сегодня вместе, чтобы нам поближе узнать его значение.

Итак, пояс первосвященника был, прежде всего, знаком полной готовности, именно готовности к работе.

Когда первосвященник был не во святилище, а дома, у своих, когда отдыхал от служения, тогда он снимал с себя как священные одежды, так и пояс, чтобы свободнее двигаться, но никогда не смел он совершать в таком виде дело Божие. Лишь только у него возникала надобность идти в дом Господень, как тотчас же возлагались все священные одежды, и пояс заканчивал облачение. Его домашние знали, что он был готов, коль скоро надевал его И сколько работы ожидало его каждый день; поэтому он должен был быть готовым с раннего утра. Его прихода ожидало все святилище со своими потребностями и народ со своими нуждами. На нем лежала обязанность смотреть за тем, чтобы все во всей скинии совершалось в свое время и в порядке, указанном Богом. Прочтем только 28 гл. Чисел, и мы тотчас найдем, как того безусловно требовал Бог. Во втором стихе сказано: "Повели сынам Израилевым, и скажи им: наблюдайте, чтобы приношение Мое, хлеб Мой в жертву Мне, в приятное благоухание Мне, приносимо было Мне в свое время. Итак, первосвященник должен был следить, чтобы было принесено всесожжение, чтобы была очистительная вода в умывальнике. Золотой светильник со своими лампадами требовал ежедневного очищения и свежего елея, золотой жертвенник, каждое утро и каждый вечер, – фимиама и благовоний, стол хлебов предложения – новых хлебов, и Святое-святых, чтобы в свое время кропилось в нем семикратно кровию. Аарон, опоясанный по чреслам своим, являлся, как готовый доброхотно исполнить все.

Какая это была чудная картина, представлявшая Христа на небе. В этом прообразе Христос является нам, как ушедший на Свое первосвященническое дело. Действительно ли это так, братия мои? Конечно, несомненно так. Не в покое, под которым мы подразумеваем бездействие, проводит Он тысячелетия пребывания Своего во славе. Как на земле Он говорил: "Отец Мой доныне делает, и Я делаю", так слово это относится к Нему еще и теперь там, в небесном святилище. В Послании к Евреям 8:2 сказано: "Он есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек". А несколько далее говорится: "Но сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях" (Евр.8:6). Итак, Он полон деятельности. Он до сих пор еще не снял Своего пояса, еще не утомился в Своем действовании, все еще готов на святое дело. Когда апостолу Иоанну дано было заглянуть за завесу и узреть Его, он увидел Его, как великого Первосвященника, одетого, именно, в рассматриваемые нами одежды. Вот как апостол описывает Его: "Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мной; и, обратившись, увидел семь золотых светильников. И посреди семи светильников подобного Сыну человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом" (Откр.1:12,13), Здесь мы видим Его в полном облачении, опоясанным для работы среди золотых светильников, готовым очищать их и снабжать елеем и светом. Благословенная мысль! Всякий луч света, получаемый тобою и мною, получаемый кем-либо другим в обширном царстве благодати Его, всякое насыщение, всякое новое преисполнение силой Его,- все это в течение тысячелетий приходит на нас чрез Него; всякий раз, что молитвы наши услышаны Богом, всякий ответ, получаемый нами на них, – все это плоды Его благословенного дела во славе. Он исполняет все наши потребности и, в то же время, идет навстречу всем требованиям Иеговы. Ныне исполняется слово, предреченное пророком, по которому, когда душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его" (Ис.53:10). Иисус, великий наш Первосвященник, находящийся в деле, – вот в чем наше спасение!

Первосвященнический пояс был также знаком готовности к служению. Не всякая работа бывает служением; но работа первосвященника была, именно, таковым. Он был призван как служитель Всевышнего и своего народа, который он заступал. Мы все знаем, что он пребывал во святилище не для себя, не сам себя он туда и поставил, но был поставлен Богом, как мы уже видели из повеления Божия, данного о нем Моисею; так же говорит и апостол Павел Евреям, 5:4: "Никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон". Аарон имел на себе все признаки служителя. Я думаю, что они состоят, преимущественно, из трех частей: когда призываешься на дело высшим лицом, когда приготовляешься на то другим и когда работаешь для других. Аарон имел честь быть призванным Богом, быть Им приготовленным и Ему же служить. Об апостоле Петре, которого Господь хотел ввести в подобное положение, Христос сказал: "Когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел". До сих пор он сам опоясывался и делал, что ему нравилось, был сам себе господином; но впредь так не должно было быть, как Господь ему поясняет: "когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь" (Иоан.21:18). Приготовление, служение и воля должны были с тех пор уже быть не Петра, но кого-то другого. Точно так было и с первосвященником.

Совершенно так было и со Христом в чудном деле славного искупления с самого его начала до дивного окончания. Еще раньше Своего явления Он многократно называется в Ветхом Завете рабом Господа. В одном месте о Нем сказано: " Вот Отрок Мой, которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд" (Ис.42:1). И в другой раз: "Кто так слеп, как раб Мой, и глух, как вестник Мой, Мною посланный? Кто так слеп, как Возлюбленный, так слеп, как раб Господа"? (ст.19). В том именно и состояло Его совершенство, что ни око, ни ухо Его не могло подпасть под какое-либо влияние, кроме Иеговы, Которому Он служил. И еще сказано: "Вот раб Мой будет благоуспешен, возвысится, и вознесется, и возвеличится". И вслед затем: "Чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих, и грехи их на Себе понесет" (Ис.52:13; 53:11). Так было предвозвещено о Нем. После, когда Он был на земле, кажется, что особенно охотно Он смотрел на Себя, как на "посланного Отцом". Более тридцати раз указывает Он на Себя, как на Посланника. Посланник же является всегда по поручению другого. Да и Он Сам говорит нам, зачем Он пришел: "Сын человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих" (Мат.20:28). Если б земным служением окончилось все, то наша потеря была бы очень велика; но, слава Ему вовеки: Он, опоясанный, на престоле и облечен всякой властью на небе и на земле, чтобы выполнять предвечные предначертания Отца. Однажды служение повело Его в "преисподние места земли", но оно уже окончилось; теперь же служение Его одесную величия Божия, и оно продолжается. Некогда Он служил в немощи, теперь же в силе и славе, и так будет до тех пор, пока не завершится искупление тех, которых Отец дал Ему, пока весь мир и все, заключающееся в нем, не будет положено к ногам Его.

Взглянем еще немного на Его славное служение для нас. Подобно тому, как первосвященник в Ветхом Завете принимал прошения народа своего, тут же принося их Иегове в благовонном курении на золотом жертвеннике, так точно приносит и Он Богу наши моления; только чрез Него они благоугодны Отцу; Он – наш Первосвященник и наш жертвенник, освящающий наш дар. Также Он один приносит Отцу дела наши, как это вытекает из Откр. 3:2, где Он не находит совершенными пред Богом дела Ангела Сардийской Церкви. И, возлюбленные, не приходится ли Ему ежедневно вновь омывать ноги наши, как омывались там ноги священников перед каждым вступлением во святилище? Имели бы мы часть с Ним, если бы Он не оказал нам этого служения любви? Первое омовение ног в горнице в Иерусалиме ответило бы отрицательно на наш вопрос. И не было ли оно, собственно, чудным прообразом того, что ежедневно совершается Им теперь для нас? Взгляните внимательно на это омовение, и вы убедитесь в этом. Не стоял ли Он тогда среди Своих учеников, как будто Он уже вошел за завесу? Посмотрите только, с каким сознанием Он умывает ноги Своим ученикам. Правда, Он стоял еще пред крестом, и все-таки в духе Он уже одержал над ним победу, о чем Дух Святой дал написать апостолу Иоанну: "Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит" (Иоан.13:3). Итак, в сознании Своего величия и божественной славы, в сознании Своего пришествия и Своего возвращения в славу, Он препоясал чресла Свои для самого низкого служения Своим. Возлюбленные, Он хотел раз навсегда показать всему народу Своему, чем будет дело Его для нас, когда Он будет действовать этой данной Ему властью. В то же время хотел Он показать нам, путь, которым нам надлежит идти, если мы хотим вкусить Его блаженство и радость, которые Он испытал в служении.

Не так ли это, братия мои? Не все ли мы знаем, что это и до сего часа дело Его в нас? И Он будет совершать его до тех пор, пока, наконец, мы все не будем без пятна и порока, без недостатка или чего-либо подобного, и будем поставлены в радости пред лицом Его. Что ты скажешь на это, робкое, застенчивое и боязливое чадо Божие, когда увидишь Его в могуществе, чести, славе и величии Его и вспомнишь, что Его блаженство заключается в том, чтобы взять в Свою руку дело твое, озабочивающее тебя, нужду, подавляющую тебя, и твое недостоинство, приносящее тебе неисчислимые страдания, и так направить все это, что тебе ничего не останется, как только славить и благодарить Его. И как мог бы Он поступить иначе после того, как Он так близко, так тесно связал Себя со Своими искупленными, что называет их "членами тела Его, от плоти Его и от костей Его"; и при этом наставляет нас, чтобы мы не смущались этого чудесного отношения, но относились бы к Нему так же просто, как к окружающей нас жизни, потому что Он хочет, чтобы мы, судя по себе, заключали о Нем, когда говорит: "Никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь" (Еф.5:29,30).

Но возвратимся к нашему прообразу. Заметьте, что пояс первосвященника являлся охватывающим все на нем. Вообще, на Востоке пояс употреблялся не только для того, чтоб стягивать платье и подбирать его, но еще почти всегда, как кошелек для ценностей. Золото, серебро и все взятые с собой в дорогу ценные вещи прятались за пояс. Это очень ясно видно из повеления Господа, данного посланным ученикам Его: "Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои" (Мат.10:9). И до сего дня можно видеть на Востоке такое употребление пояса. Все имущество, все богатство и украшение Аарона заключалось в одеждах, возложенных на него Господом. Его пояс охватывал их со всеми вложенными в них красотами, с самой его личностью, объединяя все. Не было никакой части одежды, никакого украшения, ни драгоценного камня, которые не поддерживались бы им. Тут был и белый хитон, голубая верхняя риза, нарамники и ефод, и роскошный наперсник со своими драгоценными камнями, даже самые камни оникса на раменах, прикрепленные золотыми цепочками к ефоду и нарамникам, – все это охватывалось и в действительности поддерживалось поясом. Так представал за народ свой пред Господом первосвященник со всем, что он имел и чем он был чрез эти драгоценности в глазах Божиих.

Так и Иисус. Он тоже вносит все Свои совершенства, все Свои сокровища, все, что Он есть и что имеет, в Свое чудное служение, в Свое благословенное дело. Если все это "благолепие" давалось путем прообразов прежнему первосвященнику, то Он обладает ими в действительности, обладает в такой мере, о которой мы не имеем никакого представления; Он обладает ими в безусловном совершенстве, как они служат приятным благоуханием и вечным благоволением сердца Отца; и, да будет Ему слава и благодарение, Он соединяет их Своей бесконечной, вечной любовью, этим чудным поясом, этими узами совершенства, и предлагает их за нас Отцу. Он и здесь наш чудный Заступник: то, что должны бы совершать мы, но чего здесь никогда не будем в силах выполнить, совершил Он, в вечной любви отдав Себя от всего сердца, от всей души, всеми силами и всем духом Иегове. И не достаточно ли этого? Да, торжествуй, дорогая душа: этого достаточно, навеки достаточно!

Он повелел, как мы только что видели, Своим ученикам не брать с собою в пояса денег, золота, серебра и меди, потому что Сам взялся заботиться о них, и они уверенно должны были идти на Его иждивении; так можем и мы теперь тем радостнее и доверчивее идти к Отцу во святилище пустыми, без всякого собственного имущества, без собственного достоинства и без собственных заслуг, мы смеем идти туда на Его счет. В Его поясе заключены "неисследимые богатства", вполне покрывающие все наши потребности, как бы велики они ни были.

О, чудная мысль: Он и вся Его красота, Он и все Его богатства, Он и все Его чудные совершенства и дары безраздельно и непрестанно находятся, к нашему добру и блаженству, в присутствии Божием. Как спокойно могу я, на основании этого, приближаться к Богу! Как безусловно и дерзновенно могу принести, даже самому робкому, радостную весть: "Приди, приди! И для тебя здесь есть то, чего ты жаждешь, о чем вздыхаешь, а именно свободное, полное, вечное спасение, даром и безвозмездно; только доверься Ему как дитя"!

Но идем дальше. Не забудем, что этот пояс был также украшением первосвященника. Он принадлежал к тем одеждам, которые Господь называл то одеждами "священными", то "славными и благолепными", которые были сделаны людьми, мудрыми сердцем, исполненными от Господа "духом премудрости" (Исх.28:2,3). Мы также находим, что он был сделан из того же материала, как и ефод, а именно из золота, голубого, пурпурового, червленого и белого виссона. Он тоже принадлежал к тем предметам, которые отличали первосвященника от священников. Последние были, без сомнения, также препоясаны поясом, потому что и они находились во святилище для работы и служения; они носили свой пояс поверх белых льняных хитонов, и он был из такой же белой ткани, но все же им недоставало этого искусно вытканного первосвященнического пояса.

Итак, если пояс изображает работу и служение, – что мы только что видели, хотя мы были настолько робки, что не осмеливались приписать таковые нашему Господу во славе, потому что могло бы казаться, что мы этим умаляем Его славу и величие, – то что же мы скажем теперь, когда мы слышим, как Иегова называет этот символ служения, как и другие символы, "святым, славным и благолепным". Его служение – святое служение, оно славное служение, благолепное и благоугодное Отцу. Он смотрит на Его служение и труд, как на украшение, возложенное на Возлюбленного, окружающее Его со всех сторон. Он определил его таковым, за полторы тысячи лет до явления Господа, в этом прообразе, который мы имеем теперь пред собою. И в то время, когда Единородный ходил здесь по земле, что особенно выставлял в Нем Отец, по поводу чего особенно высказывал Свое благоволение? Не было ли это – Его послушание, Его дело? Оно было для Него "свято, благолепно и славно". Взгляните только на Отца и на Него, Который непрестанно называл Себя "Посланным Отца", и заметьте, как сопровождает Его благоволение Пославшего Его. Лишь только Он в детской покорности вступил в воды Иордана, лишь только совершил то, от чего старался удержать Его Иоанн, считая это унизительным для Него, тотчас же отверзаются небеса, и не только небеса, но и сердце и уста Отца; и при этом первом открытом проявлении послушания Сына Он громким голосом возвещает всему миру: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение" (Мат.3:17). Затем посмотрите на Сына Божия на горе Фаворе: Он достиг той минуты Своей земной жизни, когда, весь проникнутый славой Божией, Он уже здесь преобразился в небесном величии; Он мог теперь вознестись, подобно Илии, на огненных конях и колеснице или быть взятым на небо, подобно Еноху, и это тем более, чем чище и непорочнее была жизнь Его перед жизнью их; но, вместо того, чтоб идти во славу с Моисеем и Илией, Он беседует с ними об ином исходе из этого мира, об исходе, ожидавшем Его в Иерусалиме, о последнем шаге уничижения, шаге, перенесшем Его в среду "злодеев". И вот тут вторично раздается голос Отца, выражающий Его благоволение к Единородному: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте". В глазах Отца служение Сына в уничижении было славным украшением; должно ли быть иначе во славе?

Точно так же смотрит и Он Сам, носитель этого пояса, на труд и служение Свое. Не сказал ли Он еще во славе, отдаваясь на то: " Я желаю исполнить волю Твою, Боже Мой" (Пс.39:9; Евр.10:9). И когда Он находился среди труда здесь, на земле, это служение было радостью Его, так что Он забывал есть хлеб Свой; когда же ученики пригласили Его вкусить хлеба, Он дал им тот памятный ответ, который раз навсегда определил нам Его сердечное отношение к Своему служению. "Моя пища", сказал Он им, "есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его" (Иоан.4:34). Да, Он даже взял знаки Своего труда и служения, следы креста, раны на руках, ногах и ребрах Своих, с Собою во славу. Не видит ли Его апостол Иоанн стоящим посреди престола, как Агнца закланного (Откр.5:6), и не узрит ли Его всякое око, и те, "которые пронзили Его" (1:7)? Он не постыдится этих знаков, они дороги Ему и делают славу Его еще славнее.

И не стал ли Его пояс красою и славою для вас, вас, искупленных и освобожденных Его служением? Он ведь истинный Иаков, отслуживавший за вас полноту лет, совершенное время служения, подобно тому, как тот служил за Рахиль семь лет, которые "показались за несколько дней, потому что он любил ее" (Быт.29:20). Конечно, знак Его служения – утешение и блаженство ваше; но, да окажется он для вас также и чудным, как пример, которому вы пожелали бы последовать от всей души, снисходя, подобно Ему, к братьям вашим в добровольном служении. Да будет украшением и убранством вашим добровольная отдача себя на жертву для них в глубоком смирении и духе служения.

В заключение позвольте мне высказать еще одну не покидающую меня мысль относительно пояса. Однажды Господь сказал чрез пророка Иеремию: "Ибо как пояс лежит близко к чреслам человека, так Я приблизил к Себе весь дом Израилев и весь дом Иудин, говорит Господь, чтоб они были Моим народом и Моею славою, хвалою и украшением" (Иер.13:11). Не является ли здесь в прообразе искупленная кровью Церковь Господня? Воистину, это слово проливает удивительный свет на эту мысль. Представьте себе великого Первосвященника, так окруженного народом Своим, представьте себе народ Его, так близко примкнувши к Нему, и представьте себя в такой тесной связи с Ним на Его престоле. Конечно, наше сердце преисполнится благоговением к Нему, славой, хвалой и честью, и наши уста наполнятся песнопением и благодарением при этом взгляде! Но не заходим ли мы слишком далеко, думая так о себе, принимая это для себя? Нисколько! Все, что мы только что прочли в Ветхом Завете, Дух Святой засвидетельствовал нам живее в Новом, поучая нас, что Бог нас "оживотворил со Христом, воскресил с Ним и посадил на небесах во Христе Иисусе" (Еф.2:5,6).

Да, народ Его не только окружает Его, нет, он и в Нем, он украшение и краса Его; он и побуждает Его к труду, к непрерывному служению Его, потому что вся любовь Его принадлежит ему. Имейте это всегда в виду, дорогие дети Божии, во все время вашего земного странствования, чтобы оно, благодаря вашему славному положению и Его верному служению, было жительством на небесах и чтобы ваш Отец мог сказать о вас то, что сказал об Единородном: "Сии сыны и дщери. Мои возлюбленные, в которых Мое благоволение".

Аминь.