Часть III. Священство: Глава 22. Первосвященник

И возьми к себе Аарона, брата твоего, и сынов его с ним, от среды сынов Израилевых, чтоб он был священником Мне, Аарона и Надава, Авиуда, Елеазара и Ифамара, сынов Аароновых.

(Исх. 28:1)

Вот и жертвы, с их описаниями, прошли по порядку своему пред нашими духовными глазами. Душа наша насладилась их чудным благоуханием, исходившим отдельно из каждой из них не только для Господа, но и для нас. Мы оставляем их сегодня и переходим к новому виду прообразов, которые все-таки относятся к тому же превознесенному Господу Христу Иисусу.

Бог, в Своей премудрости, нашел необходимым, чтобы данные Им тени будущих благ во Христе, – изображая Его насколько возможно ясно и снова и снова приходя на память народу Его, – состояли не только из неодушевленных предметов, как мы видели их в скинии и ее принадлежностях, или из различных животных, как они еще недавно стояли пред нами в виде жертв, но чтобы и живые лица с их достоинством, дарованным Им, и со связанным с ним служением, изобразили мысль Его относительно Его великого предмета, т.е. Спасителя Христа. Эти лица как бы вносили собою жизнь в священные покои, где они должны были служить Богу, и давали истинный смысл всем предметам и должную ясность, дополняя их значение собою, своим достоинством и своими действиями и соединяя множество прообразов в одно большое целое. Уже из этого следует, что священство, состоявшее из этих лиц, занимало главное место среди прообразов.

Среди этого священства выдается одно лицо с такой силой перед всеми другими, что мы должны обратить наши взоры преимущественно на него. Оно является здесь великим центром, вокруг которого сосредоточивается все во святилище, ему подчинены все остальные лица, оно покрывает их всех своим славным положением и своим высоким саном, и все другие прообразы находятся в тесной связи с ним. Лицо это

первосвященник,

который и составит предмет нашей сегодняшней беседы.

Как стоящий вне грешник, желающий приблизиться к Богу, нуждается в жертве, которая заменила бы его в его печальном положении и греховном состоянии перед Святым и Праведным, так и вступивший в общение с Богом верующий, в своем состоянии немощи и слабости, нуждается в первосвященнике, который покрыл бы его своей совершенной личностью во всех отношениях его к Богу и Отцу. Каждой душе наверно ясно, что этот первосвященник должен быть так бесконечно превознесен над человеком, чтобы своим достоинством и славой достигать Бога, и, с другой стороны, опять-таки так бесконечно снисходителен, чтобы человек со всеми своими нуждами и недостатками мог спокойно приблизиться к нему и излить свою немощь его сострадательному сердцу. Только во Христе Иисусе мы вновь находим эту чудную, совершенную личность, тем не менее будет для нас бесконечным благословением видеть ее, черту за чертой, еще в прообразе Аарона. Сегодня мы остановимся только на некоторых общих чертах.

Повеление Господа Моисею напоминает нам, прежде всего, о происхождении первосвященника. "Возьми к себе Аарона, брата твоего, и сынов его с ним, от среды сынов Израилевых, чтоб он был священником Мне", – так повелел Господь служителю Своему. "Брата твоего... из среды сынов Израилевых", – как просто, как родственно звучали для Моисея и для всего народа эти определяющие слова Господни, когда дело шло о посреднике их перед Богом, и какое великое расстояние составляют они с определением: "священником Мне". Это расстояние было такое же, как между внешним станом, где жил бедный, ничтожный, только что избавленный от рабства народ, и святилищем внутренней скинии, откуда говорил Иегова. Человек из среды равных ему людей, из одного с ними рода и состояния, Аарон призывался теперь к высокому положению, отныне стоять пред Богом за собратий своих и быть их представителем. Он сразу поднялся высоко над братьями своими, сделавшись их главою пред Богом, оставаясь в то же время все тем же человеком. Но, чтобы дать ему пред братьями его то преимущество, которое он должен был иметь, чтобы замещать их, грех его символически снимался с него полным омытием его чистою водою в медном умывальнике и облачением его в одежды "славы и благолепия", так что он, как безгрешный и, одновременно, прославленный человек, представал за братьев своих пред Богом.

Один из народа, взятый из среды человеков за людей – вот, что снова и снова напоминает нам, к богатому утешению нашему, слово Господне, говоря о Христе, нашем великом Первосвященнике. Все Послание к Евреям, написанное для того, чтобы показать нам это превознесенное достоинство Его, непрестанно напоминает нам об этом. "Как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные" (Евр.2:14), сказано нам там; говорится нам также, что это так должно было быть, "дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть, диавола". Когда же нам напоминается, что "не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово", то нам тотчас же свидетельствуется, что это и есть причина, почему "Он и должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником для умилостивления за грехи народа" (Евр.2:14,17). Таким образом, иначе быть не могло. И для Него существовало божественное "Должен": во всем уподобиться братиям. Он пришел "от отцов по плоти" (Рим.9:5), Он был "от семени Давидова" (2Тим.2:8), "от Девы рожденным Сыном" (Ис.7:14), "отраслью от корня Иессеева и ветвью от корня его" (Ис.11:1), Израильтянин от Израильтян от семени Аврамова – вот свидетельство Писания. И, слава Ему, Он не стыдится называть и нас "братиями" Своими и признавать своими детьми; поэтому послушайте только, с какою радостью Он причисляет к Себе Своих искупленных, говоря: "Вот Я и дети, которых дал Мне Бог" (Евр.2:11-13). И еще да будет слава Ему: то, что Аарон получил посредством жертвы, омовения и облачения в священнические одежды, именно непорочность, чистоту, красоту и славу, есть личная природа, существо и действительность нашего великого Первосвященника, потому что Он был без греха (Евр.4:15).

О, мои братия какая это ободрительная мысль, быть в состоянии взирать на Первосвященника, жившего некогда среди нас, во всем уподобившегося нам, знающего наши немощи по личному опыту, Который теперь, воссев одесную величия Божия, остается человеком и может сострадать немощам нашим. Как доверчиво, как смело и спокойно, как откровенно и свободно можем мы, во всякое время, приближаться к Нему! Раз что это так, то "да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтоб получить милость и обрести благодать для благовременной помощи" (Евр.4:15,16).

Но, в то время, как по происхождению своему первосвященник был подобен братиям своим, стоял он, с другой стороны, по дарованному ему от Бога положению, очень высоко над ними. Он не только был их представителем пред Богом, но и представителем Бога у народа Его. Это было особенно заметно на Аароне, первом первосвященнике. Еще раньше, чем он получил свой первосвященнический сан, о нем было уже сказано: "И будет говорить он вместо тебя народу. Итак, он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога" (Исх.4:16). В то время, как Моисей был представителем Божиим, Аарон был устами его, он приносил вести Божии братьям своим и возвещал своему народу волю Иеговы. Итак, он был носителем слова Его для тех, которые были родственниками его по плоти.

Об Иисусе мы читаем, что задолго перед тем, как Он сделался нашим великим Первосвященником, Он добровольно дал следующий обет: "Буду возвещать имя Твое братиям Моим, посреди собрания восхвалять Тебя" (Пс.21:23). И чтобы мы не сомневались, что это слово относится именно к Нему, апостол Павел применяет его в Послании к Евреям прямо к личности Христа (Евр.2:12). Он был Сам "Словом", и был Им в самом начале (Иоан.1:1). В Нем Отец высказал нам все Свое сердце, и мы можем читать чрез Христа все помышления сердца Отца. Можем ли мы удивляться тому, что апостол ставит эту речь Божию чрез Сына выше всех других откровений, которые когда-либо существовали? Именно это делает он, когда начинает свое Послание к Евреям следующими чудными словами: "Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего" (Евр. 1:1,2). Итак, Он был носителем откровения Божия для нас, быв на земле, и остается им и до сего часа; торжественным залогом этого служат заключительные слова Его первосвященнической молитвы, когда пред отшествием Своим сказал Отцу: "Я открыл им имя Твое и открою" (Иоан.17:26). Да будут наши очи всегда обращены на великого Первосвященника нашего для откровений Божиих!

Ветхозаветный первосвященник не только передавал народу слова Господни, но он же был и посредником благословения Иеговы для народа Его. Когда первосвященник, вместо народа, входил во святилище, Израильтяне стояли вне, устремив взоры свои на двери скинии, и ожидали минуты, когда он снова появится, потому что они знали, что он вынесет им оттуда благословение Божие. И лишь только он появлялся из присутствия Божия пред народом, как, подняв руки свои над ними, он провозглашал: "Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицом Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лицо Свое на тебя и даст тебе мир"! (Чис.6:24-26). И он должен был делать это не по личному побуждению, но исполнял этим торжественное поручение. Господь благословения посылал его со Своим благословением к народу Своему, ибо Он сказал: "Так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых, и Я благословлю их" (ст.27). Итак, не от руки Аароновой шло благословение, но Сам Бог Израилев благословлял чрез него. И как чудно, что мы нигде не читаем, чтобы первосвященник вынес из святилища, хотя бы один раз, смертный приговор своему народу; он никогда не мог быть вестником его.

Как чудно свидетельствует в этом отношении Писание о нашем великом Первосвященнике Иисусе. "Бог", так говорит оно к сынам Израилевым, "воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас" (Деян.3:26). Слава Ему! Послание Христа Богом имело единственной целью благословение. В Нем должны были "благословиться все племена земные" (Быт.28:14), чрез Него "благословение Авраамово (т.е. обещанное Аврааму) должно было распространиться на язычников" (Гал.3:14). Поэтому мы можем теперь радостно присоединиться к славословию апостола Павла: "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах" (Еф.1:3). Благословляя, ходил Он некогда здесь, на земле, благословляя, вознесся Он в истинное святилище Божие, и скоро придет тот час, когда Он оттуда снова появится, неся благословение народу Своему: "Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте царство, уготованное вам от создания мира" (Мат. 25:34), и, под Его поднятыми благословляющими руками, народ войдет в радость Господина своего. Радуйся этому, народ Господень; взирай на тот блаженный миг, когда кончится время ожидания твоего! Восклони главу твою, не содрогаясь как мир, видящий в Нем своего Судию со смертным приговором, но подобно томящейся тоской по родине ожидающей невесте, которая может вступить с Ним в Отчий дом!

Но возвратимся к первосвященнику первой скинии; он был, одним словом, исполнителем божественного завещания в Ветхом Завете, во всех частях его. Чрез него Израиль получал все обещанные ему Богом милости, какие только могли существовать в том домостроительстве Он ходатайствовал о примирении и прощении народа пред Богом, чрез него приходило оправдание от греха, он приносил им мир, покой и благословение, и только чрез него было возможно приближение к Богу, он один приносил Ему благоговейное моление их в виде восходящего курения. Но, при этом, мы должны тотчас же прибавить, что все это было с ними прообразно, потому что "священники, которые по заказу приносят дары, служат образу и тени небесного" (Евр.8:4,5). Только в том случае, когда Израильтянин видел в этих прообразах будущие блага, наперед усвояя их верой, мог он сделаться причастным их благословениям.

Но, напротив, как мы можем радоваться, что наш Первосвященник "сделался поручителем лучшего завета" (Евр.7:22), потому что закон никого не мог сделать совершенным (Евр.9:9; 10:1); Он же "может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них" (Евр.7:25). В Нем мы имеем действительно прощение грехов посредством крови Его (Еф.1:7); в Нем обрели мы оправдание и мир, да даже Сам "Он есть мир наш" (Рим.5:1; Еф.2:17). Не существует ни одной милости, ни одного обетования, ни одного блага, которое не было бы нам даровано в Нем и с Ним. "Все обетования Божии раз навсегда в Нем да, и в Нем аминь, в славу Божию, чрез нас" (2Кор.1:20).

Из всего, что мы до сих пор слышали о первосвященнике, очень ясно вытекает, что и его сан был выше всякого другого. Господь возложил всю почесть и все достоинство одновременно как бы на одно это лицо. Правда, нам известно, что Моисей разделял с ним этот сан, но положение Моисее было положение исключительное, окончившееся с его смертью. Первосвященство же продолжалось, пока не отошли все тени и не явилась действительность во Христе; это было не исключительное положение, но вечное право.

Это было наивысшее из всех земных званий, потому что в нем отражались три отдельные стороны призвания грядущего Мессии. Мессия не должен был быть одним из помазанников Божиих, как все остальные посланные и засвидетельствованные Богом лица, были ли они пророками, священниками или царями; но Он должен был быть Помазанником Божиим, единственным в Своем роде, Которого нельзя было бы поставить на один уровень ни с какой другой личностью, и поэтому Он соединял все запечатленные Богом звания тех лиц в Себе Одном. В этом отношении первосвященник был истинным прообразом Мессии. Когда мы видим его в день помазания, облеченным убранством от Бога, то он, поистине, единственный в своем роде среди всего народа и во все времена, даже не исключая Моисея, которого мы никогда не встречаем в таком великолепии и на которого никогда не изливался елей помазания. И, рассматривая пристально, мы открываем в этом столь облагодатствованном человеке прообраз именно этого троякого звания Мессии. Его урим и туммим, или свет и право, вложенные в украшенный драгоценными камнями наперсник, покоящийся на сердце его, посредством которого он открывает тайны и предначертания Божии, делают его очевидно пророком Божиим. Священнический кидар с золотой дощечкой, во многих местах Св. Писания названный "диадимой святыни", украшавший таким чудным образом голову его и первый получавший священный елей помазания, представляет его нам, как царя, пред Богом своим; и наконец, его остальные "славные и благолепные одежды", равно как и различное служение, которое он должен был исполнять впредь от часа посвящения своего во святилище Божием, являют его, как священника Всевышнего. В торжественный час перед всем Израилем и пред лицом Божиим на все эти дарованные ему Богом достоинства изливался елей помазания в полноте, как ни на кого другого; Псалмопевец говорит нам, что он стекал "на бороду, бороду Ааронову, на края одежды его" (Пс.132:2). Как живо указывают эти слабые тени на Того, Который получил от Господа единственное, совершенно особенное, нежели все другие, помазание, или, по выражению Господа, был помазан "елеем радости более соучастников Своих" (Пс.44:8). Они указывают на того Мужа, о Котором Моисей, перед кончиной, должен был выразить мысль Божию такими словами: "Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все то, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу" (Втор.18:18,19); – указывают на "Пророка сильного в деле и слове пред Богом и всем народом" (Лук.24:19), на "Сущего в недре Отчем", нам явившего Отца (Иоан.1:18), на "не от Себя говорившего" (Иоан.1:18), но "как научил Его Отец Его" (Иоан.8:28). Эти тени указывают также на Помазанника Божия, Которого они называют "Царем, помазанным над Сионом, горою святою", против Которого сначала, конечно, "восстанут цари земли и князья будут совещаться вместе (Пс.2:2-6), но Которому впоследствии "цари Фарсиса и островов поднесут дань, цари Аравии и Савы принесут дары" и Которому в конце концов "поклонятся все цари и будут служить все народы" (Пс.71:10,11). Но, прежде всего, они указывают на Того, Который не только Первосвященник, но Первосвященник навек по чину Мелхиседека, названного в Посл. к Евр. "Первосвященником великим", говорить о Котором апостол считал за главное (Евр.8:1), говорить о Котором все еще останется главным до того великого дня, когда почти двухтысячелетнее первосвященническое служение, стоявшее на первом плане, уступит первое место величию царственного Его достоинства.

Братия мои, не удивительно ли, поистине, как здесь, в прообразе, особенно выдвигается именно это первосвященническое достоинство? Первосвященство имеет, так сказать, свое средоточие в избрании Аарона, почему Иегова и повторяет раз за разом: "Чтобы он был священником Мне" (Исх.28:1,3,4). Затем, посмотрите только вперед: с самой первой минуты избрания Аарона, не стоял ли первосвященнический сан в течение всех веков во главе всех других санов? Моисея сменил Иисус Навин, муж духа Моисеева; но ему уже предписывается руководиться указаниями и советами Елеазара, первосвященника (см. Чис.27:19-21); он подчинен ему. За Иисусом Навином идут судьи, многие из них выдающееся мужи, но первосвященник стоит над ними, и только впоследствии появляющееся царское достоинство становится рядом с первосвященническим.

Точно так же и в Иисусе. Не принимая в расчет времени, в которое Он Духом Святым говорил чрез пророков и затем чрез всех Своих вестников, мы найдем, что пророческое Его призвание здесь, на земле, было очень кратковременно; Его царское достоинство почти совсем не выступает, оно под покрывалом, которое не снято еще до сего дня, ожидая славной будущности; но Его первосвященство началось здесь на земле, в Гефсимании, и продолжается еще до сих пор.

И далее. Не так ли и с нашим духовным опытом? Не стоит ли великий Первосвященник в начале его? Куда же направляются наши взоры прежде всего, когда мы, как жалкие грешники, хотим приблизиться к Богу? Конечно к Нему, Который в одном лице – жертвенник, жертва и первосвященник. И куда мы смотрим после того, как чрез жертву Его получили искупление и вошли во святилище, чтобы остальные дни нашей жизни предстоять пред Богом? Не опять ли на великого Первосвященника, Который "всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас"? Конечно на Него, Который, хотя и "воссел уже одесную престола величия на небесах" (Евр.8:1), хотя теперь "Ему и дана всякая власть на небе и на земле" (Матф.28:18), все еще ожидает "доколе враги Его будут положены в подножие ног Его" (Евр.10:13), потому что Он поставил это первосвященническое достоинство впереди всего остального и поставил его на первый план, совершая служение со властью царского величия.

Как наивысшее служение, первосвященство должно было быть единственным в своем роде во всех направлениях. И это так и было. Оно было единственное по числу. Хотя и существовало много священников при одном первосвященнике, но никогда два священника не возводились одновременно в чудное первосвященническое звание. Правда, мы читаем, что во время земной жизни Господа нашего было несколько первосвященников, но пути и постановления Господни были в то время уже давно оставлены. Только потому, что смерть не оставляла их в живых, другой первосвященник должен был занимать место своего предшественника, чтобы представлять в прообразе вечность первосвященства; но, если бы нашелся хоть один, могущий устоять перед смертью, то он бесспорно навсегда сохранил бы это свое звание.

Слава Богу вовеки – подобный первосвященник нашелся и явил Себя: конечно, Он должен был придти по иному чину, и, как говорит о Нем Св. Писание, Он "Первосвященник навек по чину Мелхиседека" и в совершеннейшем смысле слова, "без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни" и потому, как "пребывающий вечно, имеет Он и священство непреходящее" (Евр.7:3,24). Он – "единый посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех" (1Тим.2:5,6). По чину, по которому Он сделался Первосвященником и по божественной клятве, сопровождавшей Его вступление в это звание, нет у Него ни предшественников, ни преемников, потому что Он "всегда жив", и поставлен "совершенным навеки" (Евр.7:25,28). Какое блаженство, что в этом отношении вовеки невозможна никакая перемена; Он – единый Первосвященник и останется им до скончания веков.

Первосвященническое звание было единственным и по своему высокому положению. Все, с начала до конца, было здесь Божие. От Иеговы исходило призвание, Он установил посвящение, деятельность, и Он утвердил это, наконец, чудным образом. Моисей мог избрать 70 мужей в помощники себе; он мог назначать глав колен, князей народа и поставлять тысяченачальников и сотников, но призвание Аарона должно было придти прямо от Бога; оттого это преимущественно и упоминается в Новом завете, когда сказано: "он не сам собою принял эту честь", но был призван Богом (Евр.5:4). И всякое действие, всякий шаг во святилище был определен и назначен Иеговой, от Него было и торжественное запечатление этого превознесенного звания. Мы уже имели случай, при рассмотрении ковчега завета, указать на миндальный жезл Ааронов, расцветший и принесший плод, и хотели бы сегодня только напомнить, как он сразу остановил ропот народа и убедил Израиля в верности избрания Аарона. К этому присоединился еще торжественный ответ Господа на первую жертву, принесенную этим служителем Его, о чем нам сообщается так: "И явилась слава Господня всему народу. И вышел огонь от Господа и сжег на жертвеннике всесожжения и тук; и видел весь народ, и воскликнул от радости, и пал на лицо свое" (Лев.9:23,24). С каким детским доверием мог теперь каждый Израильтянин смотреть на человека, который был мужем избрания Божия и во всех отношениях носил на себе печать Его благоволения; он мог себе сказать: "Все мои дела пред Богом находятся в самых лучших руках".

Итак, насколько действительность стоит выше тени, насколько Христос превознесен над Аароном, настолько доверчивее можем мы возложить на Него упование наше. Мы знаем, как Он от века и до века засвидетельствован Отцом. Засвидетельствован в избрании Своем, потому что "и Христос не Сам Себе присвоил славу быть Первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: "Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя" (Евр.5:5); засвидетельствован в действиях Своих, потому что "на Нем положил печать Свою Отец Бог" (Иоан.6:27); засвидетельствован чудесами и знамениями во всей Его земной жизни; засвидетельствован в исходе Своем, потому что Бог, "Бог мира воздвиг из мертвых Пастыря овец великого" (Евр.13:20), и засвидетельствован всему народу Своему, потому что, "быв вознесен десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святого Духа" (Деян.2:33), излил Его на народ Свой. Каждое принадлежащее Ему сердце знает теперь своего великого, сострадательного Первосвященника и покоится навеки с детским доверием на Его совершенном деле в своем совершенном Ходатае. Покоитесь ли и вы на Нем, дорогие слушатели? О, смотрите, чтобы Он был единым основанием вашего спасения, потому что "нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Деян.4:12). Если Он действительно, верное основание надежды вашей, скала спасения вашего, то вы блаженны! Вы можете теперь спокойно и без страха приближаться к Нему, потому что Он нам близок, Он нам родствен и предан; для Него нет ничего невозможного, каким бы великим, трудным и невозможным оно ни казалось, потому что Ему дана всякая власть на небе и на земле, на Него вы всегда можете опереться, Он никогда не сменится, никто другой не займет Его места: Он остается вовеки Тем же.

И мы преклоняем в благоговении и поклонении пред Ним сердца и колена наши!

Аминь.