Глава 20. Жертва посвящения

И привел [Моисей] другого овна, овна посвящения, и возложили Аарон и сыны его руки свои на голову овна; и заколол его Моисей, и взял крови его, и возложил на край правого уха Ааронова и на большой палец правой руки его и на большой палец правой ноги его. И привел Моисей сынов Аароновых, и возложил крови на край правого уха их и на большой палец правой руки их и на большой палец правой ноги их, и покропил Моисей кровью на жертвенник со всех сторон. И взял [Моисей] тук и курдюк и весь тук, который на внутренностях, и сальник на печени, и обе почки и тук их и правое плечо; и из корзины с опресноками, которая пред Господом, взял один опреснок и один хлеб с елеем и одну лепешку, и возложил на тук и на правое плечо; и положил все это на руки Аарону и на руки сынам его, и принес это, потрясая пред лицем Господним; и взял это Моисей с рук их и сжег на жертвеннике со всесожжением: это жертва посвящения в приятное благоухание, это жертва Господу".

(Лев. 8:22-28)

Жертва посвящения, к которой мы сегодня приближаемся, последняя из различных жертв, приносившихся во дворе скинии собрания. Правда, кроме рассмотренных уже и этой рассматриваемой жертвы, в Св. Писании названы еще некоторые другие, как, например, жертвы возлияния, возношения и потрясания. В точности же, они были не что иное, как отдельные части какой-либо другой жертвы, и поэтому не описываются подробно, а только упоминаются при случае. Например, жертва возлияния, как это видно из 28-й гл. Чисел, ежедневно сопровождала жертву всесожжения и жертву хлебного приношения в виде четверти гина вина, которое, вероятнее всего, возливалось на приносимую жертву. Ежедневная жертва всесожжения была, собственно, жертва сложная, которая могла бы состоять из всесожжения, хлебного приношения и жертвы благодарности, и к ней еще присовокуплялось вино, служившее, таким образом, дополнением к трапезе Господней. Жертва возношения и жертва потрясания составляли или части нам уже известных жертв, или же добровольные дары из какой-либо собственности приносящего. Так, например, все приношения для построения скинии собрания, т.е. материалы, необходимые для ее сооружения и изготовления ее сосудов, были жертвой возношения Господу; точно так же и серебре выкупа, произведения полей, деньги и т.п. могли быть принесены в возношение Господу.

Что же касается этой жертвы посвящения, то она не была поставлена в ряду других, уже рассмотренных нами жертв, но описана нам при посвящении Аарона и сынов его. Причина для этого была, вероятно, та, что она была предназначена только для одного определенного класса лиц, и за них она приносилась только один раз в течение всей их жизни. Это была жертва за священников в день посвящения их. Тем не менее, она все же одна из главных жертв и причислена к ним Самим Господом, как мы читаем в , где сказано: "Вот закон о всесожжении, о приношении хлебном, о жертве за грех, о жертве повинности, о жертве посвящения и о жертве мирной, который дал Господь Моисею на горе Синае, когда повелел сынам Израилевым, в пустыне Синайской, приносить Господу приношения их". Здесь мы находим ее поставленной даже рядом с другими жертвами и притом, как самостоятельную, отделенную от других в знак того, что она занимает равное с ними место, имеет ей одной присущий характер, отличный от других жертв. Да руководит нами Сам Господь в изучении его, дабы наша душа обрела новую пищу в Нем, нашей истинной

жертве посвящения.

Мы опять займемся сначала ее названием. Заметим при этом, что в немецком переводе жертва эта имеет двоякое название – жертвы посвящения, или жертвы наполнения. Оба эти названия выражают два факта, совершавшиеся при ее приношении над Аароном и сынами его. Они ею посвящались и, в то же время, наполнялись для их священнического служения.

Во-первых, они посвящались ею Богу, т.е. отделялись от своей прежней деятельности, своего положения и звания для другого дела и другого положения и звания. Если их деятельность состояла до сих пор в ежедневных, обычных и домашних занятиях, то впредь для них существовала исключительно священная работа; если они имели до сих пор одинаковое место с братьями своими в стане, то теперь они должны были приблизиться к Господу и найти свое место во святилище; если они были до сих пор простыми, обыкновенными Израильтянами, то теперь они должны были занять высшее и славнейшее положение, именно положение ближайших слуг и священников пред Богом. Но, посвящение не ограничивалось отделением человека от его прошлого и приобщением его к новому, вышеупомянутому порядку вещей, но оно заключалось в достижении нужной способности к новому призванию, которая в этом случае должна была заключаться в святости пред Богом. Эта святость сообщалась Аарону и сынам его чрез эту жертву. При всех остальных жертвах, они могли быть очень хорошими Израильтянами, но они не могли занять священнического положения; посвящение производилось исключительно этой жертвой.

Это открывает нам новую, не представленную до сих пор в отдельности, истину Божию, а именно, что Христос Распятый не только наша праведность, мир, пища и питье, но и освящение и святость наша. Своею смертью Он раз навсегда отделил нас от низменных, суетных и греховных дел, некогда занимавших нашу жизнь, и этим освободил нас для служения Богу в святости и праведности, благоугодных Ему (Лук.1:74,75). Он соделал нас способными предстоять пред Господом, так что теперь мы "имеем дерзновение входить во святилище" (Евр.10:19); из занимаемого нами положения грешников вознес Он нас к Самому Себе, великому Первосвященнику, нас покрывающему святостью Своею. Таким образом, Христос есть посвящение наше; Он же и наша святость, освящающая нас для превосходного священнического нашего служения пред Богом. И всем этим сделался Он для нас чрез всеобъемлющую жертву смерти Своей. Потому, дорогие мои братия в Господе, нам недостаточно знать, что смерть эта принесла нам прощение грехов и спасение от ада; но да соделается она и посвящением всех нас в святых Божиих для святого служения Ему!

Второе обстоятельство, сопровождавшее посвящение Аарона и сынов его, заключалось в том, что руки их при этом наполнялись, вследствие чего жертва эта в немецком тексте и названа жертвой наполнения. Как священники Господа, они не могли явиться пред Ним с пустыми руками; потому что священническое положение включало в себя беспрестанное приношение Господу даров. Но что же были они в состоянии принести от себя в благоволение Божие? Ничего Ему благоугодного у них не было. Сам Господь должен был вложить в руку их нечто такое, что не только обретало милость в очах Его, но низводило Его благоволение и на них и на братьев их, за которых они ходатайствовали. Жертва посвящения совершала все это. Посвящаемые приходили во двор скинии с руками, исполненными греха; но Господь дал им повеление, как мы это читали в приведенном в начале этой главы тексте, возложить свои руки на жертву за грех, после чего грех снимался с них. Затем, освобожденные уже от греха, но еще пустые руки свои они возлагали на жертву всесожжения, делавшую их благоугодными Богу; в заключение они возлагали руки свои на жертву посвящения, и становились освященными; после того они не возлагали уже рук своих ни на какую жертву, но жертва возлагалась на руки их; так являлись руки их наполненными. (Лев.8:14,18,22,26,27). Через жертву наполнения священники научались приносить Господу жертву, чтобы впредь с ней являться пред Богом, дабы она говорила пред Ним языком, Ему одному понятным и благоугодным.

И нам, как священникам Божиим, надлежит стоять пред Господом с наполненными руками. Всегда чем-нибудь да бывают они наполнены; но да не будут они никогда исполнены тленного служения суеты! Спасенные Им и посвященные в царей и священников, мы должны носить не только сосуды Господни, но и Господа Самого. Он, Он один должен быть нашим занятием, в каком бы положении и на каком бы месте в этой жизни мы ни находились и какое бы дело ни исполняли наши телесные руки, мы посвящены Ему и освящены Им, чтобы предстоять пред Господом, неся руками веры нашей Христа, и быть Им поглощенными.

Что жертва эта имеет совершенно иной характер, нежели все остальные, это мы видели уже из ее названия; но разница эта становится еще очевиднее при сравнении ее с другими жертвами. Возьмем теперь две из них, непосредственно предшествовавшие ей, т.е. жертву за грех и жертву всесожжения. В обеих из них первосвященник и сыны его принимали участие непосредственно пред жертвой посвящения. Мы знаем, что в жертве за грех дело шло о том, чтобы изгладить грех, в жертве же всесожжения, напротив, о том, чтобы приобрести благоволение Божие, и то и другое достигалось этими двумя жертвами; вследствие этого, при жертве посвящения уже не мог возникнуть вопрос о прощении грехов и удовлетворении, точно так же, как и о благоволении Божием, все это уже было приведено в полный порядок. Сюда присоединялось еще другое, крайне важное обстоятельство, а именно совершенно различное от других жертв применение крови. При жертве за грех и жертве всесожжения она тотчас же изливалась на жертвенник или около него, или даже вносилась во святилище и Святое-святых, она имела главное отношение к Самому Иегове. Совершенно иначе должно было поступить с кровью жертвы посвящения; она, прежде всего, возлагалась на посвящаемых лиц, и при том (мы опять хотим напомнить об этом) на лиц, уже очищенных, прощенных и соделанных благоугодными Господу. В тех жертвах кровь являлась как свидетельство совершившейся смерти всегда там, где приходилось встречаться с Богом; в этой же жертве, она является как свидетель смерти самого человека, который впредь должен встречать Бога и предстоять пред Ним. Человек являлся с печатью смерти, как умерший, как тот, чья жизнь уже завершилась; он носил с собою одновременно и знак умершего ветхого человека, как доказательство того, что ветхий человек не мог и не смел предстать пред Богом. Вот самые характерные черты этой жертвы.

Какое глубокое поучение для нас, братия мои, соделавшихся по дарованной нам милости Божией священниками Господними! Не видим ли мы здесь, что смерть Христова должна сделаться в нас силой, если мы хотим постоянно пребывать во святилище Божием? Пред Ним плоть не смеет явиться, потому что она "вражда против Бога". Смерть Христа должна сделаться в нас такой могущественной, чтоб мы поистине умерли с Ним, и наша ветхая жизнь в нас оставалась в смерти. Недостаточно, далеко недостаточно, всегда лишь напоминать себе, что Он умер за грехи наши; разве мы не видим здесь, что смерть Его имеет еще и другую сторону: Он умер для греха, и знак этой смерти Его должен быть видимым на нас. И не ясно ли поучает нас, по отношению этого, апостол, напоминая нам следующий факт: "Если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греха" (Рим.6:5,6). Наша жизнь, наше хождение, вся наша личность впредь должна носить на себе печать единства со Христом в смерти Его, как священники носили на себе следы крови жертвы посвящения. Великие герои веры, предшествовавшие нам, свидетельствуют, что таково было хождение их в этом мире: "Всегда носим" – так говорят они своим братьям по вере – "в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем" (2Кор.4:10).

Но вникнем глубже в применение крови жертвы посвящения. Священная История повествует: "Моисей... взял крови его, и возложил на край правого уха Ааронова, и на большой палец правой руки его, и на большой палец правой ноги его. И привел Моисей сынов Аароновых, и возложил крови на край правого уха их, и на большой палец правой руки их, и на большой палец правой ноги их, и покропил Моисей кровию на жертвенник со всех сторон" (Лев. 8:23,24). Славные божественные истины скрыты в этих простых словах. Чрез возложение рук на голову жертвы, посвящаемой смерти для того, чтобы они посвящены были Богу, они выражали единство с нею всей своей личности. Это было дело веры; но за ним следовало буквальное, практическое действие, заключавшееся в том, что отдельные члены их принимали видимым образом знак совершившейся смерти. Три главные члена всего тела избирались в представителей для остальных.

"Вы воскресли со Христом", "вы умерли со Христом", читаем мы в 3-ей главе Послания к Колоссянам. Такова почва каждого чада Божия, которое во Христе; благо ему, когда оно крепко держится за эту славную действительность и неуклонно стоит в ней. Но, затем, в той же самой главе немедленно следует то, что необходимо для ежедневной, практической жизни: "Итак, умертвите земные члены ваши". Странная речь; сперва говорится: вы умерли и тут же дается приказание умерщвлять свои члены! Да, первое изречение представляет собой почву, на которой я твердо стою ногами веры, потому что верою я одно со Христом в смерти Его; второе изречение указывает на практическое применение этой смерти в каждом отдельном случае повседневной жизни, в каждом отдельном члене моего смертного тела, предназначенного действовать, доколе я пребываю здесь на земле, и могущего быть употребленным в орудие неправды. Примененная же здесь смерть Христова отражает и побеждает всякое направленное к тому движение.

Здесь в прообразе мы находим, как кровь возлагалась сначала на правое ухо. Ухо представляет собой тот орган человеческого тела, посредством которого легче всего поддерживается сообщение с внешними существами и чрез который передается затем влияние на остальные члены. Ухом мы внимаем голосу Божию, но и голос диавола может проникнуть в нас чрез него же, как и нашептывания и искушения его; и увы, какие опустошения оно может произвести во всех других членах, если оно не предано смерти. Подумаем только об Еве в раю. Она открыла змею ухо свое, и все члены ее были предоставлены в его распоряжение. Сколько времени понадобилось, чтобы увлечь глаза ее? Вслед за тем мы читаем: "И увидела жена;" затем заговорил вкус, разыгралось воображение, потому что ей показалось, "что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание", и наконец, и рука была готова к услугам и вся она сама, потому что "она взяла плодов его и ела". Это самое повторяется еще и сегодня при совершении почти всякого греха. Как совершенно иначе звучала бы эта печальная история, если б ухо Евы оказалось мертвым и глухим для нашептываний змея и освященным для голоса Божия. Итак, ухо священников носило на себе знак смерти; ни один отзвук внешнего мира не должен был проникать в него, но только то, что не противоречило этой крови.

О, это одна из величайших милостей Божиих, быть таким образом отрезанным от сношений с существующим вне нас врагом, быть таким мертвым и глухим для его нашептываний. Наш превознесенный Господь, изображаемый нам здесь в лице первосвященника, ходил в таком положении по этому, изобилующему искушениями миру; Его ухо было мертво и глухо, и Его око слепо для него. Иегова призывает нас, чтобы мы наблюдали за Ним: "Слушайте, глухие, и смотрите, слепые, чтобы видеть. Кто так слеп, как раб Мой, и глух, как вестник Мой, Мною посланный"? (Ис.42:18,19). Да, у Него не было уха для мира и диавола, о чем бы они с Ним ни заговаривали. Посев сатаны не нашел места у Него, ни тогда, когда тот призывал Его помочь Самому Себе, или когда старался заставить Его искушать Бога, или когда рисовал пред Ним величие человеческое (Матф.13:31,32), или когда вызывал Его на самозащиту (Матф.27:40-42; 1Пет.2:23). Он предпочел умереть, нежели послушаться его. О, если бы все угрозы и льстивые призывы сатаны и мира разбивались о кровь Господа, возложенную на наше ухо! Посредством смерти Его, можем и мы, подобно Ему, быть мертвыми и глухими и побеждать, как побеждал Он.

Затем, кровь возлагалась на большой палец правой руки священников. Это был главный член того органа, посредством которого совершаются все дела. Смерть жертвы посвящения дала и ему свой характер, положив на него свою печать. Ни одно нечистое дело не должно было больше совершаться этими руками, они должны были быть мертвыми для него, чтобы быть способными наполняться святыми и божественными предметами и научиться обращаться с ними. Драгоценная картина для всякого верующего, которому сказано: "Ночь прошла, а день приблизился; итак, отвергнем дела тьмы" (Рим.13:12) и "не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте" (Еф.5:11), а также, что он должен "воздевать чистые руки без гнева и сомнения" (1Тим.2:8). Да, все дело нашей жизни должно бы быть во всех предприятиях наших только служением Богу. Даже когда мы исполняем земные наши дела, каждая черта нашей деятельности должна бы носить надпись "святыня Господня", как увещевает апостол святых Божиих: "Итак, едите ли, пьете ли или иное что делаете, все делайте во славу Божию" (1Кор.10:31). И в другом месте он говорить: "Все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа" (Кол.3:17). Драгоценная кровь Христа, возложенная и на наши руки, отделила их этим от всех прежних занятий.

За возложением крови на палец руки следовало возложение ее на большой палец правой ноги. Нога, как орудие сношения и соприкосновения с миром, точно так же, как и символ хождения, была отдана у священников тоже во власть смерти. Для их хождения не существовало впредь греховных путей, ни своих собственных, ни пути, называющегося знаменитой золотой серединой, им надлежало ходить исключительно путями Господними. Святилище и двор Господень – вот места, где должны были впредь стоять и двигаться их ноги, эти священные покои были почва, в непрестанном соприкосновении с которой они должны были оставаться, и всякая тропинка, на которую они не могли ступить окропленной кровию ногой, была исключена для них.

О, дорогие братия, да отмечает эта драгоценная кровь все земное хождение наше; да будут следы ее на каждом движении нашей души, происходит ли оно внутри нас или выступает наружу; и если в сердце, постоянно готовом к заблуждениям, возникло бы малейшее поползновение к уклонению в каком бы то ни было нечистом направлении, тогда поставим сердце наше под силу крови Христовой и останемся в таком положении, чтобы это поползновение было отрезано тотчас же и навсегда. И если б мы нашли, что мы вышли из-под этой силы и что не все в нас и на нас носит на себе печать смерти Христовой, поспешим тотчас же с детским доверием снова вступить в раз навсегда воспринятое нами и никогда не прекращающееся посвящение, чтобы вновь пребывать в нем. Тогда снова пути наши будут путями приятными и все стези наши мирными (Пр.3:17), потому что наша окропленная нога будет ходить только путями Господа, избегая путей погибели силою этой крови. Было время, когда "ноги наши были быстры на пролитие крови" (Рим. 3:15), если не чужой, то своей собственной, потому что мы несли свою собственную душу в погибель; поэтому "разрушение и пагуба" были на путях наших, и мы не знали пути мира; теперь же нога наша окроплена кровию и умерла для тех путей, и наше жительство на небесах, подобно тому, как жизнь священников после посвящения протекала во святилище.

После такого возложения крови жертвы посвящения на всех священников, следовало окропление ею жертвенника. И он был предварительно очищен и освящен, как мы читаем в той же главе, в 15 стихе. Но теперь и на него возлагалась, как на священников, кровь жертвы посвящения. Ни что, неподобающее святилищу, не могло больше возлагаться на него или прикасаться к нему; мы даже читаем, что с этого времени он освящал жертву, на него возложенную (Матф.23:19). Он стоял всецело и совершенно на служении Иеговы, существовал только для Него, и впредь ни одна, не призванная к тому, рука не смела даже носить его.

И вот, именно из этого, мы видим, насколько посвящение священников и посвящение жертвенника были сходны между собою, и, зная, насколько ревниво оберегал Господь от осквернения все принадлежности скинии собрания, мы можем составить себе представление, как святы, славны и высоки были священники в очах Божиих. И, однако, все это была лишь тень. Как бесконечно выше посвящение, которое Христос сообщил кровью Своей искупленным Его; насколько более должен заботиться Иегова о том, чтобы в них не оказалось никакой скверны плоти и духа, но наоборот, чтобы они освящали все, с чем бы ни соприкасались. О, пусть познание, что каждое чадо Божие есть храм Бога живого, созданный для Него и посвященный Ему одному, запечатлится в каждое сердце с такою всемогущею уверенностью, чтобы силы тьмы, если и решатся напасть на него, были бы объяты робостью.

В заключение бросим еще один взгляд на остальные части жертвы посвящения. Здесь мы имеем прежде всего то, что было принесено Господу: тук, сальник на печени, обе почки с туком их и правое плечо. Это благороднейшие части жертвенного животного снаружи и внутри; к ним присоединялись еще бесквасные хлебы и лепешка. Смысл всех этих частей нам уже известен из предыдущих жертв: это, как мы знаем, – Христос, весь Христос в жизни и смерти Его. Особенность этой жертвы заключается в том, что эти принадлежавшие Господу части, после их отделения от жертвенного животного, не возлагались тотчас же на жертвенник, как при всех других жертвах, но Моисей должен был положить их на доселе пустые руки Аарона и сынов его, которые, таким образом, наполнялись великой святыней жертвы Господней. Это было замечательное действие. Чрез него они с этих пор знали, что им вверялось и чем Господь наполнил руки их. Но еще и другое значение лежало в этом торжественном действии. Как они раньше возлагали свои руки на жертву признавая свое единство с ней, так теперь жертва ложилась на их руки, возвещая этим, с своей стороны, единство с ними. В знак того, что это в действительности было так, что они составляли вполне одно целое с жертвой, вместе с этими частями Господними потрясался и первосвященник и священники в жертву потрясания Господу. Затем жертва шла на священный огонь жертвенника, священники же! – в священное служение Иеговы. Жертва уничтожалась пламенем огня, священники же в непрестанном служении Господу. И это было приятным благоуханием Ему.

"За них я посвящаю Себя, чтобы они были освящены истиною" (Иоан.17:19), сказал Он, наша великая жертва посвящения, идя к Своему жертвеннику всесожжения. Незадолго перед этим Он сказал, что Отец Его освятил и послал в мир (Иоан.10:36); теперь посвящался Он за нас. Чтобы исполнить волю Отца, Он должен был быть освящен, и чтобы нам исполнять ее, мы тоже должны быть освящены, и Он посвящает Себя для нас в то время, когда идет на смерть. Итак, Его отдача в смерть не была, таким образом, только нашим примирением, но и освящением, и силой Его смерти мы освящаемся "воистину". Но это будет с нами лишь тогда, когда мы признаем себя одно с Ним, как Он признал Себя одно с нами, и увидим себя соединенными с Ним в смерти Его. Тогда, да, тогда отдали мы тела наши в жертву, тогда уничтожаются они в служении Ему, тогда началось никогда не прекращающееся разумное служение наше, и, где бы мы ни находились, мы всюду будем в истинной священнической деятельности. Блаженна жизнь, пребывать так на жертвеннике Его и быть Ему приятным благоуханием!

Это – часть Господа, да не будет же она никогда от Него удержана! Но, слава и благодарение Ему, и для нас есть часть в этой жертве! Мы читаем, что Аарон и сыны его в течение семи дней должны были питаться во дворе Господнем остатками этой жертвы. Аарон и сыны его, – какая чудная картина о Христе и Его народе! И Он и они отданы в жертву; и Он и они питаются ею; благословенные последствия услаждают Его сердце и их сердца. Ведь сказано же о Нем: "На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством" (Ис.53:11). Да, мы знаем, что Он смотрит на него и наслаждается им. Пред Ним предстояла радость, когда Он претерпевал крест (см. Евр.12:2 исправленный перевод) и эта радость, сделалась теперь частью Его. И какая радость, какое довольство должно наполнять Его сердце при виде, что в Нем искупленные Его посвящают себя в жертву, в благоухание приятное Господу! И радость Его не есть ли и наша радость, и довольство Его – довольство наше? Да, конечно, мы радуемся вместе с Ним. О, только бы все дети Божии имели часть в наслаждении этой жертвой посвящения! Только бы многие захотели исцелиться от безумной мысли, как будто полная отдача себя в смерть с Ним не приносит с собой ничего, кроме скорби, боли и страданий; только бы они узнали блаженство, которое она приносит, именно блаженство, о котором весь мир не может иметь понятия и которого не знают и сами эти дети Божии, пока они не возложат себя всецело на жертвенник Его в благоухание приятное. Он да произведет это во всех и на всех, Себе на славу

Аминь.